Энн Райс - МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

И чем Он это оправдывает? Природой. Это то, что Он создал. И если измученные и озлобленные души сначала попадают ко мне в руки и претерпевают мое обучение в аду, тем более великими они станут!

- То есть твоя работа становится все тяжелее.

- И да, и нет. Я выигрываю. Но я должен победить на Его условиях. Ад - место страданий. Но давай рассмотрим этот вопрос без спешки. Посмотри, что сделал Он. Когда Он распахнул настежь врата преисподней и спустился во мрак, как бог Таммуз спускался в шумерский ад, души последовали толпой за Ним и увидели Его искупление, увидели раны на Его руках и ногах. И то, что Он должен умереть за них, стало средоточием их смятения, и, разумеется, они устремились с Ним в небесные врата - ибо все, ими выстраданное, вдруг обрело смысл. Но был ли действительно в этом смысл? Можешь ли ты придать священное значение циклу природы, просто погружая в нее свое божественное Я? Достаточно ли этого?

- А как же души, что сжимаются от горечи и отнюдь не расцветают под каблуками топчущих их воинов; как же души, исковерканные немыслимой несправедливостью, впадающие в поношение вечности, а как насчет всего современного мира, озлобленного на Бога, озлобленного в достаточной степени, чтобы проклинать Иисуса Христа и Самого Бога, как это делали Лютер, Дора, как это делал ты, как делали все.

- Люди современного тебе мира, мира конца двадцатого столетия, никогда не переставали верить в Него. Дело в том, что они ненавидят Его, они негодуют на Него; они озлоблены на Него. Они считают… они считают…

- Считают себя превыше Его, - спокойно произнес я, со всей остротой понимая, что сейчас он говорит те же слова, которые я говорил Доре.

- Да, - сказал он. - Да, ты считаешь себя превыше Его.

- И ты тоже.

- Да Я не могу продемонстрировать населяющим ад Его раны. Это вряд ли убедило бы их, этих жертв, этих скорбящих, негодующих страдалиц, вынесших боль, которую Ему не представить. Я могу лишь сказать им, что это отцы-доминиканцы Его именем заживо сожгли их тела, считая их ведьмами. Или когда их семьи, кланы и деревни истреблялись испанскими солдатами, то это было нормально, потому что на знамени, которое люди несли в Новый Свет, было Его изображение с кровоточащими руками и ступнями. Ты думаешь, это заставит кого-нибудь покинуть ад, чтобы выяснить, почему Он позволил такому случиться? И позволит другим душам вознестись без единой капли боли?

Если бы я начал их обучение с этого образа - Христос умер за тебя, - сколько, по-твоему, времени ушло бы на обучение души в аду?

- Ты не сказал мне, каков ад и как ты проводишь там обучение.

- Я делаю это по-своему, могу тебя заверить. Я поставил свой престол над Его Престолом - как выражаются поэты и интерпретаторы Священного Писания, - ибо знаю, что для того, чтобы душа попала на небеса, никогда не требовалось страдания, что полное понимание и приятие Бога никогда не требовало поста, бичевания, распятия, смерти. Я знаю, что человеческая душа превзошла природу, и для этого душе понадобилось лишь научиться ценить красоту! Иов был Иовом до того, как страдал! И оставался им после! Чему такому страдание научило Иова, чего он не знал раньше?

- Но как ты обставляешь это в аду?

- Я вовсе не начинаю с рассказа о том, что человеческий глаз одинаково отображает для Него совершенство творения, когда с ужасом смотрит на изувеченное тело и мирно взирает на сад.

И Он настаивает, что все дело в этом. Твой Сад Зла, Лестат, - вот его версия совершенства. Все это развилось из одного и того же семени, и я, Мемнох-дьявол, с моим недалеким ангельским разумом, не в состоянии это уразуметь.

- Тогда как же ты борешься с Ним в аду и отвоевываешь небеса для проклятых? Как?

- Что, по-твоему, представляет собой ад? - спросил он, - У тебя достаточно было времени, чтобы на этот счет появились какие-то соображения.

- Прежде всего это то, что мы называем чистилищем, - сказал я. - Никто не избежит искупления. Я понял это из твоего спора на поле брани. Итак, какие страдания должны принять души в аду, чтобы их безоговорочно аттестовали для небес?

- И какие же, по-твоему, должны они принять страдания?

- Не знаю. Мне страшно. Мы собираемся отправиться туда, верно?

- Да, но мне хочется узнать, чего ожидаешь ты.

- Я не знаю, чего ожидать. Я знаю, что существа, лишившие других жизни - как я, - должны пострадать за это.

- Пострадать или заплатить?

- А есть какая-нибудь разница?

- Ну, допустим, тебя представился бы случай простить Магнуса, вампира, втянувшего тебя во все это. Предположим, он встал бы перед тобой и сказал; «Лестат, прости меня за то, что я вырвал тебя из привычной человеческой жизни и поместил вне природы, заставив пить кровь, чтобы жить. Делай со мной, что пожелаешь, но только прости меня». Как бы ты поступил?