Энн Райс - МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

В то же мгновение семя мое исторглось и заполнило ее разгоряченное лоно. Какое-то время я еще продолжал двигаться в том же ритме, но вскоре все чувства во мне начали ослабевать и постепенно угасли…

Обессиленный, я лежал рядом с женщиной, обняв и прижимая ее к себе одной рукой. Я нежно целовал ее в щеку и шепотом повторял на ее родном языке: «Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя, чудесное, прекрасное создание… Я люблю тебя!…»

Она лишь покорно и благодарно улыбалась в ответ, а потом вдруг прижалась ко мне изо всех сил, и мне показалось, что слезы вот-вот хлынут из ее глаз. Ее беззаботность сменилась тихой нежностью и одновременно угрызениями совести, я чувствовал, как страдает ее душа.

Что же касается меня, то разум и чувства мои пребывали в полном смятении. Я впервые познал оргазм! Мне довелось достичь высочайшей точки физического наслаждения, испытать то, ни с чем не сравнимое удовольствие, которое испытывают в момент совокупления смертные. Не было сил ни двигаться, ни говорить - я молча лежал, устремив взгляд в потолок пещеры.

Но постепенно до меня стало доходить, что женщина чем-то испугана. Она вновь прижалась ко мне, потом встала на колени и наконец вскочила и бросилась прочь.

Я сел. С небес лился свет… Это был Божественный свет - и он искал меня! Я торопливо поднялся на ноги и выбежал из пещеры.

«Я здесь, Господи! - крикнул я. - Господь мой, я преисполнен радости! Господь, Боже мой, какие восхитительные чувства мне довелось испытать!»

Я запел хвалебный псалом. И как только я начал его исполнять, частицы материи, словно отторгнутые от меня ангельским голосом, постепенно стали исчезать, растворяться… Я встал во весь свой ангельский рост, расправил крылья и вознес к небесам гимн, прославляя Господа и благодаря Его за то, что Он позволил мне испытать в объятиях этой женщины…

Прозвучавший над моей головой голос Бога был тихим, но исполненным гнева и ярости.

«Мемнох! - рек мне Господь. - Ты принадлежишь к сонму ангелов! Что делает ангел, сын Божий, в компании дщери человеческой?»

Прежде чем я успел ответить, свет исчез, и меня закружил стремительный поток воздуха, заставивший затрепетать мои крылья… Я взглянул вниз и увидел, что женщина уже далеко, на берегу моря. Став свидетельницей непонятного, необъяснимого явления, она в ужасе мчалась прочь.

Она убежала, а я оказался на небесах, пред вратами рая. И вдруг я осознал, что впервые эти врата обрели в моих глазах форму, то есть я увидел их так, как видел, например, ты. А потом эти врата с грохотом захлопнулись передо мной, и божественная молния низвергла меня с небес. Я падал столь же стремительно, как падал и ты в моих руках. Только я был один. Я рухнул вниз, невидимый, но исцарапанный и изломанный, и зарыдал, уткнувшись лицом в мокрую землю.

«Ты, Мой наблюдатель, посланный Мною на землю ангел-хранитель! Что ты натворил?» - тихо, но отчетливо прозвучал возле самого моего уха голос Господа.

Я продолжал рыдать и никак не мог успокоиться.

«Господь, Бог мой! - сквозь слезы молил я. - Это какое-то ужасное недоразумение… Позволь мне… Позволь мне объяснить…»

«Оставайся среди смертных, которых ты так любишь! - ответил Бог. - Отныне пусть они будут твоими советчиками. Ибо Я не желаю ни видеть, ни слышать тебя до тех пор, пока гнев Мой не остынет. Сжимай в своих объятиях плоть, которую ты жаждешь и которой ты запачкан. И не появляйся Мне на глаза, пока Я сам не пошлю за тобой - если сочту нужным!»

Вновь поднялся вихрь, а когда я перевернулся на спину, то увидел, что лишился крыльев, вновь обрел плоть и выгляжу как обыкновенный человек.

Тело мое снова стало таким, каким я его для себя создал, - Всемогущий проявил милость и восстановил его до последней клеточки. Я остался лежать на земле и только стонал, испытывая нестерпимую боль и чувствуя, как печаль разрывает на части душу.

Никогда прежде не приходилось мне плакать так, как плачут люди. Голос мой был негромким. Я не испытывал ни колебаний, ни отчаяния. Я по-прежнему оставался самоуверенным ангелом, ибо не сомневался, что Господь не лишит меня своей любви. Да, Он был разгневан, но что из того? Он и прежде не раз на меня сердился.

Меня мучило лишь сознание того, что я отвергнут Господом, что мне запрещено появляться на небесах без Его разрешения, что я лишен права покидать свою плотскую оболочку. Я сел и попытался воздеть руки к небу, однако, несмотря на все усилия, не смог это сделать. И тогда меня вновь охватило такое острое чувство неизбывной печали и полного одиночества, что я мог лишь понуро опустить голову и застыть в молчании.