Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

— Моя единственная блажь, — улыбнувшись, девушка похлопала по компьютеру. — Заметила, что вы обратили на него внимание.

— Это потому, что я о таком же мечтаю, — объяснил Бэнкс.

— Так чем я могу вам помочь? — положив руки на стол, спросила Томасина.

— Еще не знаю, сможете ли. Я нашел вашу визитку в номере отеля, где останавливался подозреваемый в убийстве.

Конечно, на самом деле все было не совсем так, но Бэнкс приврал, надеясь, что так будет проще развязать Томасине язык.

— И что? Вы подумали, что я… — Она, растерянно поморгав, ткнула в себя пальцем. — Что он нанял меня в качестве… исполнителя?

— Я не сомневаюсь, что он нанял вас, руководствуясь исключительно тем, как звучит ваше имя. Том Сэвидж. Сразу представляешь себе крепкого и умного пройдоху, которому любая задача по плечу.

— Ну да, а если бы он знал, что на самом деле Том — это Томасина…

— Вот именно. Как бы то ни было, я и не думал обвинять вас в убийстве.

— Слава тебе господи.

— Просто хотел узнать, не обращался ли к вам за помощью некий Дерек Ваймен, и если обращался, то в чем эта помощь заключалась.

— Понимаете, — взяв ручку, Томасина машинально принялась что-то рисовать, — это ведь конфиденциальная информация, — на Бэнкса она не глядела. — Я частный детектив, и ко мне приходят те, кто не желает, чтобы об их проблемах узнали окружающие. И полиция, разумеется.

— Это я отлично понимаю. И не собираюсь никому ничего сообщать.

— Все равно, — покачала головой Томасина. — Я не могу вот так взять и рассказать, кто мои клиенты и зачем они меня нанимают. Но поверьте, я действую исключительно в рамках закона.

— Я совершенно в этом не сомневаюсь. — Бэнкс сделал паузу. — Послушайте, мне нужна ваша помощь. Я здорово рискую, занимаясь этим расследованием, и мне необходимо знать, оправдан ли этот риск. Если я ошибаюсь, то… гм… даже не знаю, что мне будет. Но если я прав…

— Если вы правы, состоится суд, на котором вы обяжете меня выступить и дать свидетельские показания.

— Нет, такого не будет. Обещаю.

— Ну-ну, как же. И продажной шлюхой меня тоже потом считать не будут, да?

— А вы циничны, я бы сказал, не по возрасту, — заметил Бэнкс.

— Я просто защищаю свои интересы. — Томасина посмотрела Бэнксу в глаза. — Сами видите, клиенты у меня в приемной не толпятся — несмотря на стильное и крутое имечко. Если честно, я едва свожу концы с концами. И вы думаете, что я ради вас разрушу к чертям свою репутацию?

— Почему вы не найдете себе другую работу? Более доходную?

— Потому что мне нравится эта работа! И я с ней хорошо справляюсь. Сначала я нанялась в крупное агентство. Отучилась, получила диплом. И решила открыть свою контору. Я окончила кучу курсов, и все с отличными отметками. Мне двадцать семь лет, у меня за плечами юридическое и криминологическое образование и еще пять лет стажа в очень серьезной фирме. С какой стати я должна искать другую работу?

— Но у вас нет клиентов и едва хватает денег на аренду офиса…

Томасина отвела взгляд и покраснела:

— Клиенты появятся. Просто нужно немного подождать. Я ведь только начала.

— Извините, — сказал Бэнкс. — Не подумайте, что я пытаюсь вас запугать. Просто мне действительно нужна ваша помощь. Честно говоря, на расследование этого дела у меня столько же прав, сколько, например, и у вас.

— Вы ведете неофициальное расследование?

— В общем, да.

— То есть по собственной инициативе? Ничего себе! — Она отшвырнула ручку. — Мало того что пытаетесь выудить у меня конфиденциальную информацию, так у вас еще и расследование без санкций! Почему вы никак не оставите меня в покое и не прекратите отнимать у меня время?

— Потому что времени у вас — вагон и маленькая тележка. Или вам не терпится продолжить разборку папочек?

Бэнкс мог поклясться — в ее глазах блеснули слезы. Скверно. Он бы предпочел видеть ее счастливой и довольной. «Да уж, — подумал он. — Какая же ты скотина, обидел такую милую девушку». Но потом решил, что хватит уже угрызаться. Пусть не распускает нюни. Сыщик должен иметь стальные нервы. А если она такая неженка, пусть лучше поймет это побыстрее. Впрочем, Томасина все же не расплакалась. Выходит, она куда сильнее, чем кажется. Бэнкс порадовался и за нее, и за себя.

— Зачем? Чтобы вы смогли еще раз взглянуть на мою задницу? Не думайте, что я не заметила, как вы на меня пялились.

— Задница у вас чрезвычайно симпатичная, — честно сказал Бэнкс.

Томасина так на него глянула, что Бэнкс приготовился к атаке: сейчас она в него что-нибудь швырнет. Например, тяжелое стеклянное пресс-папье, прижимавшее к столу стопку счетов. Но ничего подобного — откинулась на спинку кресла, взъерошила пальцами волосы и расхохоталась.