Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

— Здесь удобно поговорить? — сказал он. — А потом я посмотрю кабинет Майлин Бьерке.

— Это последнее место, где она была до исчезновения?

— Этого мы не знаем, — твердо сказал Роар.

— Но я так поняла, что у нее была здесь назначена встреча и она сюда заехала после дачи. К тому же машина стояла припаркованная недалеко отсюда.

Полицейский понял, что эта дама предпочитает сама задавать вопросы, а не отвечать на них.

— Вы видели машину, когда отсюда уезжали?

Она решительно покачала головой:

— Я ушла другой дорогой, к площади Хольберга.

— А времени было?

— Около половины четвертого. Трамвай идет без двадцати. Я уже все это говорила в дежурной части.

— Вы уж нас извините, если мы спрашиваем о чем-то по нескольку раз, — сказал он спокойно и посмотрел на кофеварку, начавшую капать. — Вы ее в тот день вообще не видели?

— Последний раз я видела Майлин накануне. Она заглянула сюда что-то передать. Было три часа. Она собиралась на дачу.

Это совпадало с показаниями Вильяма Вогт-Нильсена. Роар сел. Спинка расшатанного стула выскочила из паза, и казалось, что стул развалится, стоит ему пошевелить одним пальцем.

— Что она передавала?

Турюнн Габриэльсен тоже села и уставилась в чашку:

— По поводу одного пациента. Я ограничена в сведениях, которые я могу разглашать.

Роар понял, к чему все идет. Несчетное количество дел затягивается, а многие так и не раскрываются из-за этой проклятой врачебной или еще какой тайны, которая на самом деле существует для успокоения совести и не имеет никакого отношения к защите личности. Поэтому Турюнн Габриэльсен очень его удивила, сказав:

— Дело касалось одного пациента, который то появлялся, то исчезал. Он мог возникнуть тут без предупреждения, а на назначенные встречи обычно не являлся. Майлин просила меня сказать, если он вдруг заглянет.

— Хотя вы находитесь этажом ниже?

— Бывает, у меня перерыв или я занимаюсь офисной работой. Тогда я оставляю дверь в коридор открытой.

Она встала, взяла кофе и две чашки. Роар получил чашку с надписью «Сегодня — твой день». У нее был отбит краешек и ручка.

— Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы навредить Майлин Бьерке?

Турюнн Габриэльсен глотнула кофе и долго сидела, держа его во рту. «Странный способ пить кофе», — подумал Роар, уже не ожидая ответа на поставленный вопрос. И снова удивился:

— Вы спрашиваете, кто бы мог об этом подумать или кто был в состоянии это сделать?

— И о том и о другом, — сказал он с надеждой в голосе.

Новый глоток кофе, еще больше размышлений, пока она полоскала кофе рот.

— Майлин легко нравилась людям. Но она никогда не боялась прямо высказывать свое мнение.

— И это значит?

— Что она могла быть довольно… прямой. И, случалось, люди обижались. Существует масса людей, которые не выносят чужих мнений, поданных без упаковки.

Роар ждал еще чего-то и не перебивал.

— Но в первую очередь это касается пациентов. Вы наверняка знаете, что Майлин работала с людьми, подвергшимися насилию. Многие из них сами проявляли агрессию.

— Вы думаете о ком-то конкретном? — попытался он поймать ее.

— В общем, да. — Она налила себе еще кофе. — Пару лет назад у Майлин был пациент, который… Не знаю точно, что там случилось. Мне кажется, он ей угрожал.

— Вы говорите, он?

— Это был мужчина. Майлин не много о нем говорила. Но ей пришлось закончить курс. Она редко сдавалась, даже, наоборот, становилась ужасно упрямой, когда дело касалось безнадежных пациентов.

— А тут ей, значит, угрожали?

— Я не знаю, так ли это было, но мне так показалось. Наверное, серьезно, потому что Майлин, кажется, была совершенно вне себя.

— Когда это было?

Турюнн Габриэльсен задумалась:

— Осенью, два года назад. Сразу после того, как у Пола здесь появился кабинет.

— Вы видели этого пациента? — Поскольку она не отвечала, он решил продолжить: — Раз он был не ваш пациент, может, вы сообщите, кто это был?

Она издала стон:

— Я его никогда не видела, наверное, он приходил по вечерам. И Майлин никогда не называла его имени. Он был всего несколько раз, а потом она с ним закончила. Больше я ничего не слышала.

Роар ухватился за это:

— Осенью два года назад. Август, сентябрь?

— Пол переехал сюда в сентябре. Это было сразу же после.

— Все пациенты, наверно, зарегистрированы в социальной службе?

— Немногие. Майлин не работала по договору. Большинство пациентов попадали сюда в обход социальной службы.