Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

— С телевидением?

— Вообще-то, со всем… Передача после Нового года будет последней. Знаете о чем?

Она не знала.

— О смерти! Смерть — абсолютное табу. Она поглощает все. Ее даже не зацепить.

— Ток-шоу о смерти? Вы, наверно, не первый, кто до этого додумался?

— Я сделаю это по-другому. — Он замолчал.

— Вы меня заинтриговали, — сказала Лисс.

— Ничего не получится без иронии, — улыбнулся он гордо. — И тем не менее все должно быть до смерти серьезно. Больше я ничего не скажу. Вы и так заставили меня выдать слишком много.

Она запрыгнула в трамвай на Фрогнервайен. Встала в заднем вагоне, не платя за проезд. Послала сообщение Вильяму. Он все еще был на семинаре, но ответил: «Кафе „Пер на углу“, в час?»

Она была там без четверти. Выпила эспрессо. Вышла, покурила на холоде, купила газету и снова села внутри. Он появился в двадцать минут второго, и это ее разозлило.

— Тебе не надоело зубрить эти законы и параграфы? — сказала она только.

— Давай не будем!

Он заказал кофе латте, она — еще один эспрессо. Неожиданно почувствовала желание, бодрящее больше кофе.

— В этом городе так темно. Свет все время исчезает.

— В Амстердаме, наверно, не сильно светлее зимой, — заметил Вильям.

Лисс не хотела говорить об Амстердаме.

— Я сегодня была у Бергера.

— У Бергера? — воскликнул он. — Что ты там забыла?

Она не ответила. Мимо по тротуару туда-сюда бродила пожилая дама. В руках она держала крошечную шляпку.

— Там безветрие.

Вильям отхлебнул кофе:

— Ты поехала туда, потому что там нет ветра?

Она взглянула на него. Под глазами у него были темные круги.

— Ты говорил, что Майлин выяснила что-то про Бергера. И хотела надавить на него перед эфиром.

— Ты спросила его об этом?

— Я заехала, чтобы составить впечатление. В следующий раз, может быть, спрошу его прямо.

Вильям покачал головой:

— И что, ты думаешь, из этого выйдет? Он рухнет на колени и признается в чем-нибудь? — Вильям казался совершенно потерянным. — Предоставь это полиции, Лисс. Если ты будешь продолжать в том же духе, ты можешь только запутать все дело. — Он откинул со лба длинную челку. — Я тоже недоволен их работой, — сказал он тихо. — Кажется, они не понимают, что шансы с каждым днем уменьшаются. Если только что-нибудь не произойдет в ближайшее время…

Лисс ждала. То, что он оставил за скобками, повисло где-то между ними. Она втянула в себя кофе двумя большими глотками, вздрогнула и отставила чашку.

— Я уверена, ты знаешь, что Майлин выяснила про Бергера.

— Ты права, — ответил он.

Он молчал, она теряла терпение.

— Я хочу, чтобы ты сказал.

Она видела, как у него заходили желваки. Потом он тяжело вздохнул.

— Майлин, очевидно, с кем-то о нем разговаривала, — сказал он. — С кем-то, кого Бергер много лет назад ввел в тайны взрослой жизни. И именно это она хотела выдать в эфире. Рассказать, глядя прямо в камеру.

Лисс закрыла руками глаза:

— Разоблачить Бергера как педофила в прямом эфире?

Вильям взял салфетку и стал ее теребить:

— Она хотела заставить его отменить передачу, чтобы продемонстрировать, что всему есть предел. Я спросил, понимает ли она, какая может быть реакция. Она утверждала, что да. Боюсь, она ошибалась.

Лисс задумалась, потом сказала:

— Бергер уверяет, что она так и не пришла на встречу.

Салфетка порвалась. Вильям уронил кусочек на пол.

— Может, он и говорит правду.

Лисс показалось, что все вокруг затихло. Будто за соседними столиками все замолчали. «Ему больно, — подумала она. — И тебе больно, Лисс».

Она дотронулась до его руки:

— Пойдем прогуляемся. У тебя есть время?

Они пересекли площадь перед Ратушей, пошли дальше по набережной. Во всех окнах горели рождественские звезды.

— Вы собирались пожениться летом, — произнесла она в никуда.

Вильям покосился на нее:

— Откуда ты знаешь?

— Майлин послала мне сообщение. Попросила меня не занимать праздник Ивана Купалы на будущий год.

— Мы же договорились никому не говорить, до Рождества. — Он смотрел прямо перед собой. — Она восхищалась тобой, — сказал он неожиданно.

Лисс вздрогнула:

— Кто?

— Майлин говорила, ты всегда была мужественнее ее. Ничего не боялась. Забиралась на крутые склоны, всегда первая. Прыгала с высоких камней.

Лисс присвистнула.

— Ты все бросила и свалила в Амстердам, — продолжал он. — Майлин же чувствовала себя привязанной к дому.

«Как ты справишься, Лисс?»