Джонатан Нэсоу - Двадцать семь костей

— Я поинтересуюсь насчет этого, — пообещала она. — А еще я попробую узнать, не преподает ли кто-нибудь на острове кикбоксинг. Чтобы ты смог научиться кое-каким приемам.

— Ты самая лучшая, тетя! — Он поцеловал ее в щеку и выпрыгнул из автобуса, изобразив удар карате своей голой ногой. Потом — другой.

— Бах! — выкрикнул он. — Получай, Человек с мачете! Вот тебе!

«ПВШ», — подумала Холли. Правильный воспитательный шаг. Она почувствовала, что приобретает сноровку в подобных делах. Конечно, Марли еще не достиг периода полового созревания. «Не приобрел достоинства» — так говорили на Сент-Люке. Он еще «не приобрел достоинства». Но она надеялась, что этот момент не застанет ее врасплох.

Льюису снился снег. Серый снег. Густой серый снег безмолвно падал с помрачневшего дневного неба. Чей-то голос позвал его в дом, пока он не обжег ноги. И лишь тогда Льюис понял, что это не снег, а пепел. Началось извержение вулкана. Льюис побежал к дому — деревянному сараю, покрытому ярко-розовой краской, — его крыши он почти не видел. И тут он понял, что не может идти. Пепел падал ему на ноги. Кожа стала сходить с его ступней, плоть тлела у него на икрах… он видел, как сквозь пепел появляются кости… он заковылял к сараю… странно, он не чувствовал боли… покачиваясь, он передвигался на обрубках своих лодыжек, как балерина на пуантах… он не успевал… слой пепла становился все выше и выше, он душил его…

— Мистер Льюис?

Он открыл глаза и понял, что лежит в своей кровати, на своем острове. Никакого вулкана, никакого извержения.

— В чем дело?

— Доктор Воглер ждет вас внизу, сэр. — Джонни толкнул дверь в спальню бедром и, пятясь, вошел в комнату. В руках он держал серебряный поднос для завтрака со стаканом томатного сока с ромом и флаконом аспирина. Этот человек был просто незаменим.

— Сколько сейчас времени?

— Полдвенадцатого. — Джонни поставил поднос рядом с кроватью.

— Черт возьми, — простонал Льюис, садясь. — Аспирин и ром — убойная смесь.

— Похоже, о вас уже позаботились, мистер Льюис, — проговорил Джонни, нагибаясь, чтобы подобрать что-то с пола.

— Что это?

— Хорошо, что вы такой общительный человек. — Джонни передал Льюису нечто, что валялось у него под кроватью. Это был огромный бюстгальтер, как минимум десятого номера. Льюис снова застонал — память вернулась к нему, все события прошлой ночи прокручивались в ускоренном темпе. Самые последние воспоминания были наиболее хаотичными. Эмили Эпп, лежащая на нем. Голая, с закрытыми глазами, ее бледные, похожие на арбузы груди возбужденно вздымаются… Однако он хорошо запомнил все, что произошло в лаймовой роще. Это происшествие буквально отпечаталось у него в голове: все образы, запахи, звуки, даже касание губ девушки с Монтсеррата, которое…

Монтсеррат. Вулкан. Его сон. Неужели он… Нет! Сто тысяч раз нет! Он ничего не почувствовал, твердо убеждал себя Льюис. Идея о том, что с последним выдохом ты забираешь душу человека, абсурдна. Более того, она еще и безумна. Монтсеррат снился ему лишь потому, что он знал, с какого острова приехала та проститутка.

Льюис отхлебнул «Кровавой Мэри Энн», отрыгнул томатный сок.

— Отведи доктора Воглера во внутренний дворик, приготовь для него кофе и скажи, что я буду с минуты на…

— Мистер Льюис.

— …на минуту. Что?

Джонни кивнул в сторону окна спальни. Небо было почти таким же темным, как и во сне Льюиса.

— Немного поздно для сезонного шторма? — спросил Льюис. На Сент-Люке существовала поговорка, которую знал каждый ребенок: июнь — слишком рано; в июле — возможно; если август, то всегда; в сентябре — уже сложно; в октябре — никогда.

— Сейчас самое начало месяца. Говорят, во время октябрьских гроз ветер дует не так уж и сильно, зато дождь льет как из ведра.

— Отведи доктора Воглера в салон, — велел Льюис. — Я сейчас спущусь.

Спортивная куртка из голубой льняной ткани в полоску, бело-голубой галстук-бабочка.

— Боюсь, у нас будет еще один сокращенный сеанс, — проговорил Воглер, многозначительно поглядывая на часы.

— Не беспокойтесь, — отозвался Льюис. — Я не хочу продолжать лечение. Мне следовало бы позвонить вам и отменить курс, но у меня все вылетело из головы во время подготовки к похоронам.

Психоаналитик несколько раз моргнул за толстыми линзами очков в красной черепаховой оправе.

— Должен заметить, мистер Льюис, что это не очень хорошая идея. Вы…

Льюис прервал его:

— Если даже и так, это мое последнее слово. И закончим дискуссию.