Джонатан Нэсоу - Двадцать семь костей

— Под чем?

— Под мешком Иуды. Так называют баобаб, вот из-за этого. — Она указала на овальные плоды не меньше фута длиной, свисающие с ветвей дерева и похожие на мешки. — Считается, что в каждом из них по тридцать семян, ну, знаешь, как тридцать сребреников, которые Иуда получил за то, что предал Иисуса. Это одно из самых старых деревьев в лесу и одно из самых полезных. Его ствол полый, поэтому из него можно получать воду, а еще из коры делают бумагу, одежду и нитки. Говорят, его плоды даже можно есть, хотя я никогда их не пробовала.

Временная могила Гетти заросла травой, как и старые могилы рабов. Лишь на некоторых из них уцелели камни или деревянные кресты. «Замечательное место, чтобы спрятать тело, — подумал Пандер. — Старый фокус с иголкой в стоге сена. Кости на кладбище костей. Отлично».

Исходя из всего, что рассказала Доусон во время прошлой встречи, камни и рифы у подножия холмов Кариб тоже были своего рода кладбищем костей. Возможно, тела положили туда специально и они вовсе не были выброшены приливом.

«Если бы я знал наверняка», — думал Пандер. Он снова почувствовал, что удача отворачивается от него.

Прежде чем покинуть Большой дом в субботу вечером, Джонни достал черный костюм Льюиса для похорон Хоки, которые были назначены на воскресенье, повесил брюки на вешалку, а пиджак накинул на круглые плечики из махагони. Льюис принимал душ, смывая дневное похмелье. После ухода Пандера он продолжал пить, а затем успокаивал нервы трубкой с марихуаной. Возможно, он выкурил больше, чем следовало, и в результате проспал до ужина.

Затем он выпил очередную порцию спиртного, запил им пригоршню аспирина, принял горячий душ, надев шапочку для душа Хоки, чтобы закрыть свою перевязанную голову, и после этого снова почувствовал себя самим собой. Выходя из ванной, он открыл окно для проветривания — в подобном климате быстро появляется плесень.

Когда Льюис вернулся в спальню, костюм на вешалке привел его в замешательство. Это было все равно что увидеть портрет барона Саймеди, который используют в ритуалах вуду. Льюис не носил черное с похорон Губа. Однажды он прочитал, что то ли в Китае, то ли в Африке носят траурные одежды белого цвета. Какой бы переполох поднялся завтра в лютеранской церкви, явись он туда в белом!

Но сначала ему нужно было пережить эту ночь. «И желательно особо не налегать на выпивку», — сказал он себе, переодеваясь в бермуды и малиново-синюю рубашку. Самое худшее было позади, и, пока он принимал душ, у него созрел план. Он может воспользоваться отсутствием Эппов, чтобы проникнуть в дом надсмотрщика и найти там что-нибудь такое, что сможет рассказать ему о его новых… как бы их назвать? Подельниках? Заговорщиках? Партнерах?

Теперь, когда все дела были улажены, Льюис много думал, не столько об их сделке, сколько о самих Эппах. Он не мог избавиться от своих мыслей. Три дня назад все это не имело значения. Он искал то, что уже почти отчаялся найти, — способ избавиться от Хоки, а затем неожиданно он сам приплыл ему в руки. Как известно, дареному коню в зубы не смотрят.

Но теперь, связавшись с Эппами, Льюис вдруг понял, что почти ничего не знает о них. За исключением того, что они убили как минимум — он начал загибать пальцы: девочка с Сент-Люка, два человека, чьи тела найдены у холмов, Хоки, возможно, Арина… итого пять человек.

Льюис надел поношенные кожаные мокасины и отправился в дом надсмотрщика. Он хотел обыскать весь дом, но так и не дошел до входной двери, потому что, едва он ступил на лестничную площадку, где каменная лестница поворачивала налево, его внимание привлекла арка, ведущая в старую датскую кухню. Он осветил лучом фонаря похожее на подвал помещение. Низкий потолок, каменные стены, земляной пол. Три больших квадратных чемодана, закрытые на замки. Несколько незапертых шкафов. Они оказались пустыми.

Но похоже, здесь уже кто-то побывал. Прямоугольное углубление в каменной кладке стены, которое некогда использовали как печь, все еще закрывала металлическая пластина. Льюис закрепил ее гвоздями много лет назад, чтобы крысы не устроили здесь жилище. Однако нигде не было видно паутины, пол у стены покрылся слоем пыли, упавшей с каменной кладки, а старые гвозди так часто вытаскивали и снова заколачивали, что теперь их без труда можно было извлечь руками.

Он снял пластину, прислонил ее к стене, затем посветил в отверстие. Оно было четыре фута высотой, широкое и глубокое, и располагалось на высоте трех футов от пола. Сначала Льюису показалось, что оно было пустым, но по отсутствию пыли можно было судить о том, что решетку на его дне поднимали совсем недавно.