Майкл Ридпат - Последний проект

Как бы то ни было, но я мог понять его чувства. С некоторым запозданием до него дошло, что он перестанет быть главным мужчиной в жизни дочери сразу после того, как та выйдет за меня замуж. Это его тревожило. Меня, надо сказать, тоже. Лайза и я много работали, и мне хотелось проводить с ней как можно больше свободного времени – сколь мало его бы не было.

Подозрения Фрэнка о моих отношениях с Дайной, положение дел отнюдь не улучшали. К страху потерять дочь, и ревнивому отношению ко времени, которое она проводила со мной, начал примешиваться страх. Отец – и это вполне естественно – опасался, что дочь будет страдать от неверности шалопая мужа.

Да, я понимал его чувства. Но они мне не нравились. Необходимо с ним поговорить.

Он находился в своем кабинете. Каждый из партнеров имел собственный офис, причудливо декорированный конгломератом антикварной мебели и самой современной техники. Подобный антураж, по мнению Джила, должен был производить впечатление солидности и богатства. Посетитель, вступая в такой кабинет, должен был чувствовать, что имеет дело с процветающей венчурной фирмой. Новейшие компьютеры, старинные гравюры, многоканальный видеотелефон для телеконференций, удобные кожаные кресла и столы темного дерева действительно выглядели весьма пристойно.

Когда я вошел, Фрэнк разговаривал по телефону. Увидев меня, он показал на стоящее у стола кресло.

Я ждал. Он продолжал говорить, стараясь не встретиться со мной взглядом. Каждое слово, для придания ему веса, Фрэнк сопровождал энергичным движением руки. Лишь пожатие плеч, движение рук и мимика говорили о еврейском происхождении тестя и делали его похожим на Лайзу. Во всем остальном он выглядел архитипичным протестантом из старинной англосаксонской семьи, в то время как дочь унаследовала основные черты матери: темные волосы и глаза, и заостренные черты лица. Его отец, преуспевающий медик, при рождении имел фамилию Кох, которую позже сменил на более звучное «Кук». Сделано это было для того, чтобы полнее слиться с благородным бостонским обществом. Судя по положению сына, папа в этом деле вполне преуспел.

На работе мы относились друг другу, как коллеги, или, по меньшей мере, как партнер и сотрудник.

До сегодняшнего утра.

Фрэнк наконец закончил беседу и обратил свое внимание на меня.

– Мне хотелось бы поговорить об утреннем совещании, – начал я.

– Здесь не о чем разговаривать. Всё было сказано утром.

– Мне кажется, что это не так. За твоим решением стоит нечто большее.

– Ошибаешься. Ты совершил ошибку и получил урок.

– Я знаю, что ты видел меня и Дайну за ужином в ресторане.

Фрэнк наклонился и, глядя мне в глаза, произнес:

– Пойми раз и навсегда, Саймон, твой брак с моей дочерью никак не влияет на мое служебное к тебе отношение. И я категорически протестую против того, что ты пытаешься привнести свои личные проблемы в дела фирмы.

– А что еще мне остается думать? Мы совместно вели этот проект. Что изменилось? Крэг работает великолепно, и все промежуточные этапы работы, как мы убедились, полностью завершены.

– Не могу согласиться с тобой, Саймон. Как я уже говорил утром, ситуация на рынке серьезно изменилась. Кроме того, я стал испытывать сомнения в отношении самого Крэга. Я был обязан остановить фирму от неоправданных затрат. Ведь это все вопрос оценки. Ты оцениваешь ситуацию так, а я иначе. Ты ошибаешься, а я прав. Всё. Я больше не желаю продолжать разговор на эту тему.

– Перестань, – сказал я. – Ты мог не соглашаться со мной, но зачем унижать…

– Я сказал, что не желаю продолжать разговор, – повторил он и уставился на лежащие перед ним бумаги.

Мне было что сказать. Гораздо больше того, что уже было сказано. Но Фрэнк не желал слушать.

– Ты сейчас не хочешь говорить, но рано или поздно нам с тобой придется поставить точки над «и», – сказал я и вышел из кабинета.

Бормоча под нос проклятия, я шагал к своему рабочему месту. В коридоре мне встретилась Дайна.

– Выше нос, – сказала она.

– Не могу. Похоже, что я испоганил все, что можно.

– Ничего подобного. Зайди-ка лучше ко мне.

До её офиса было каких-то два шага. Я переступил порог кабинета, и Дайна закрыла за мной дверь. Кабинет Дайны по размерам значительно уступал апартаментам Фрэнка, но был при этом гораздо строже. Сухой, холодный и очень модерновый.

Я тяжело опустился в кресло и прикрыл лицо ладонями. Она свободно села напротив меня на кушетку. На её губах играла улыбка. Сквозь пальцы я видел её длинные, великолепной формы ноги. Лайза права. Эта женщина, действительно, чертовски привлекательна.