Майкл Ридпат - Все продается

– Полиция нашла убийцу? – спросил я.

– Полиция даже не может твердо сказать, жив он или нет, но думает, что его ограбили и убили.

Да, полиция может так думать. Не странно ли, отметил я, что два человека, которые хотели узнать в банке «Хонсю» о гарантиях облигаций «Тремонт-капитала», теперь мертвы? С ужасом я вспомнил, что есть и третий человек, который знает, что таких гарантий никогда не существовало. Им был я.

– Вот что значит жить в этом городе, – говорил Вайгель, подкрепляя свои слова красноречивыми жестами. – Я тоже жил в Нью-Йорке, пока это не стало слишком опасно. Теперь я переселился в пригород. Монтеклер, Нью-Джерси. Там намного безопасней. Правда, теперь приходится очень долго добираться до работы.

Мы еще немного поговорили о том, кто сколько времени тратит на дорогу от дома до работы, потом вернулись к многочисленным талантам Вайгеля. Когда ленч, наконец, закончился, мы с Ллойдом снова спустились в операционный зал. Я подошел к рабочему месту Томми.

– Как прошел ленч? – усмехнулся Томми.

Я скорчил рожу.

– Трудно подобрать лучшую компанию, – заметил Томми. – Ллойд Харбин, Кэш Каллахан и этот мерзавец Дик Вайгель.

– Должен признаться, он мне ужасно не понравился, – сказал я.

– Один из столпов «Блумфилд Вайс», – отозвался Томми.

Я улыбнулся и жестом показал на телефон.

– Вы не возражаете, если я послежу за вашей работой? – спросил я.

– Нисколько.

Томми взял телефонную трубку и предложил мне наушники. Я прослушал несколько переговоров Томми по телефону. Со всеми клиентами он говорил очень дружелюбно и охотно, но в то же время с каждым немного по-своему – с одними более, с другими менее сердечно. Он быстро и толково сообщал клиентам массу полезной информации. Казалось, он абсолютно точно знает, какие облигации на руках у клиентов, хотя те всячески старались скрыть свои возможности. Томми не делал попыток продать акции «Мэйси», которые «Блумфилд Вайс» купил по ошибке и прилагал все усилия, чтобы от них избавиться. Хороший сейлсмен.

Примерно через час к нам подошел Ллойд и положил руку на плечо Томми.

– Можно вас на минуту? – сказал он.

– Конечно, – ответил Томми.

Они скрылись за углом. Я с минуту стоял, потом опустился в кресло Томми и стал наблюдать за другими агентами.

Через несколько минут Ллойд вернулся. Я хотел было подняться, но Ллойд жестом показал мне, чтобы я не вставал.

– Оставайтесь здесь, Пол, – сказал он. – Если хотите, можете использовать этот стол как свою базу на сегодня. Через несколько минут к вам подойдет руководитель нашей группы анализа.

Я хотел было спросить, где Томми, но что-то меня удержало. Сидевшие вокруг стола Томми сейлсмены украдкой посматривали на меня. Правда, у меня создалось такое впечатление, что они смотрят не столько на меня, сколько на кресло, в котором я сидел. На кресло Томми.

На этом месте я чувствовал себя осквернителем могил. Я вскочил, осмотрелся. Глупо было стоять, когда никто не обращает на тебя внимания. Мне хотелось во все горло крикнуть, объяснить им, что я не виноват в том, что Томми здесь нет.

Я мог представить себе ход их мыслей. Томми не повезло. На его месте мог оказаться любой из них. За пять минут Томми превратился из блестящего сейлсмена в неудачника. Всем своим видом они хотели показать – по крайней мере на людях, – что они не имеют никакого отношения к этой истории, что они тут вообще не при чем.

Ко мне подошел мужчина в сером комбинезоне. Перед собой он катил большую синюю корзину на колесиках.

– Это был стол мистера Мастерсона? – спросил он.

Я кивнул. Он неторопливо сложил в корзину все, что по его мнению могло быть личной собственностью Томми, и, волоча за собой корзину, ушел. Я заметил, что на спинке кресла остался пиджак Томми. «Эй!» – крикнул я, но мужчина в комбинезоне не слышал меня. В этом гигантском операционном зале мой английский акцент звучал неуместно. Кое-кто повернул голову в мою сторону, но, разумеется, не те, кто сидели вокруг стола Томми. Они всячески подчеркивали, что не замечают меня.

Меня спас руководитель группы анализа. Остаток дня я провел с аналитиками, обсуждая достоинства и недостатки различных бросовых облигаций. Тема оказалась неожиданно интересной. Понять, какая компания преуспеет, а какая потерпит крах, – в этом было что-то и от искусства и от науки. Аналитики «Блумфилд Вайс» научили меня многому, что впоследствии могло оказаться полезным.

Я освободился около половины шестого и вернулся в операционный зал, чтобы попрощаться с Ллойдом. Он ни словом не обмолвился о Томми, поэтому я сказал: