Майкл Ридпат - Все продается

Таким разозленным видеть Роба мне еще не приходилось. Судя по всему, его угроза убить меня и Кэти была вполне серьезной. Я пожал плечами. Роб остынет не скоро, подумал я. Нужно было вести себя осторожней. Я чувствовал себя прескверно, следовало бы раньше понять, что Роб не придет в восторг от любых известий о каких-либо отношениях между мной и Кэти.

Потом мне стало жаль его. Бедняга! Для него билет до Лас-Вегаса – это целое состояние. Быть отвергнутым, пролетев столько тысяч миль, – это само по себе достаточно неприятно. Но Роб был не просто отвергнут, к этому он привык. Отказ усугубляло то обстоятельство, что между ним и целью его ухаживаний оказался друг.

Я подумал, не попытаться ли мне найти Роба и извиниться перед ним. Нет, из этого ничего не получится, по крайней мере сейчас не получится. Он не поверит ни одному моему слову. Cкорее всего он лишь еще больше меня возненавидит. Наверно, лучше пока избегать его в надежде, что время все излечит.

Но, слава Богу, Кэти не сказала Робу «да». Больше того, если верить Робу, то Кэти рассказала ему обо мне. Что она ему говорила? Должно быть, она призналась, что между нами установились какие-то особые отношения, какая-то связь. Иначе Роб не был бы так зол на меня. Может быть, она решила отбросить страхи, что ее обвинят в «непрофессионализме»? Может быть, она сожалела, что поверила Вайгелю? Мне нужно было это узнать.

Я поднялся в номер и позвонил Кэти.

– Алло? – откликнулась она.

– Это я, – сказал я. – Мне пришла в голову мысль, что, возможно, вы передумали. Приглашение на ужин еще сохраняет силу.

– Что вы там в «Де Джонге», все с ума посходили? – рассерженно ответила Кэти. – Все такие назойливые. Нет, сегодня вечером я никуда не пойду. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. И меня и мою работу, понятно?

– Хорошо, хорошо, – сказал я и положил трубку.

Вечер был окончательно испорчен. Мысли о Кэти не давали мне покоя, они мучили меня все больше и больше. Я потерял способность здраво рассуждать, в моем воображении все приобретало нелепые пропорции.

Я заказал в номер бифштекс и бутылку калифорнийского зинфанделя, съел мясо, запил его вином и лег. Мне казалось, что я не мог заснуть целую вечность, хотя, возможно, я ворочался в постели всего час. В конце концов алкоголь, тяжкие раздумья и неопределенные опасения сделали свое дело, мой мозг устал, и я заснул.

Солнце уже осветило серые громады из стекла и бетона, выстроившиеся вдоль Грейсчерч-стрит, когда я привычно влился в толпу служащих, спешивших в свои офисы. Было уже без пяти девять, значительно позже моего обычного времени, и улицу заполонили потоки людей. Устав от долгого перелета, от смены часовых поясов, я позволил себе утром отдохнуть.

Из Финикса я вылетел в Лос-Анджелес, а оттуда – прямым рейсом в Лондон. Двенадцать часов в самолетах плюс четыре часа в международном аэропорту Лос-Анджелеса – это большая нагрузка. Для меня же эта нагрузка оказалась не только физической. Тем же рейсом летели Кэш, Кэти и Роб. Правда, Роб, который платил за билет сам, сидел в хвостовом салоне. Я постоянно ощущал какую-то неловкость. Самыми неприятными минутами была посадка в самолет. В очереди на посадку Роб оказался всего лишь футах в десяти от меня. Плотно сжав губы, он сверлил меня гневным взглядом. Я отвернулся, но даже затылком чувствовал его. Ощущение не из самых приятных.

Кэти держалась со мной почти официально. Мне ничего не оставалось, как отвечать такой же холодной вежливостью. Роб избегал и меня и Кэти, он был погружен в собственные мысли. Пожалуй, больше всех чувствовал себя не в своей тарелке Кэш. Он долго пытался развеселить нас, но даже его обычное добродушие оказалось бессильным. В конце концов Кэш сдался, пробормотав под нос что-то насчет «этих твердолобых британцев». Впрочем, он скоро утешился, найдя подходящую аудиторию в лице своего старого конкурента из «Харрисон бразерс», который сидел рядом с ним. Мой сон не раз прерывали бородатые анекдоты о каких-то давнишних финансовых операциях – Кэш и его собеседник старались превзойти друг друга.

Но теперь, шагая по Бишопсгейт к офису «Де Джонг энд компани», я не мог сдержать довольной улыбки. Я был очень рад, что сумел добраться до самого дна аферы с облигациями «Тремонт-капитала». Дело было за малым – Хамилтон должен был вернуть наши деньги.

С той же довольной улыбкой я вошел в операционную комнату нашей фирмы и поздоровался с каждым. Все висели на телефонах – рынки были очень активны. Я подошел к своему столу и недовольно покосился на гору бумаг, накопившихся за время моего отсутствия, потом включил компьютер и пробежал глазами свежие данные – как изменились курсы известных мне ценных бумаг и что нового к ним добавилось. Понятно, что без Хамилтона, меня и Роба изменений произошло немного, но все же Гордон и Джефф зря времени не теряли.