Алексей Антонов - Ёж

— Миша временно будет работать на наших точках, пока «соседи» рядом, так что мы будем в пределах досягаемости, тем более завтра пойдет сложная сетка, точки недалеко друг от друга будут, — подытожил Миллениум.

— Ну, расскажите про Алену-то, а? — Юля с трудом дотерпела до окончания лекции, ее просто распирало любопытство, кто такая Алена и чем она заслужила столь бурные воспоминания.

Сандаль подобрал сухую шишку и кинул ее в Юльку, новый приступ смеха чуть было не свалил его на землю.

— Прекращай, Юль, вспоминать о ней, — Боря улыбался во все свои тридцать два зуба, — это девочка просто бомба, сколько лет прошло, Миш?

— Да лет пять, не меньше, — Сандаль с трудом подавил смех, лицо его раскраснелось, на глаза навернулись слезы, — такая же практикантка, как и вы, только из института выпустилась с горячим дипломом и сразу в «поле».

— Да-а, Мише в тот день повезло, не окажись он в конторе, бомба пролетела бы мимо, но, видимо, не судьба. — Миллениум расслабленно развалился на своем спальнике, земля остывала все быстрее и быстрее. — Оденьтесь, девчонки, нам еще не хватало возиться с вами сопливыми. — Он окинул их критическим взглядом, обе все еще были в шортах и обтягивающих футболках. — Соблазнять тут все равно некого.

— Как это некого, — кокетливо возразила Женя, — а вы?

— Мы уже старенькие дяденьки, — Сандаль натянул поверх футболки толстый свитер и присел на спальник, который спасал от холода, идущего от земли.

— Ничего не старые, — она была в своем репертуаре маленькой Лолиты, — у нас разница всего-то шесть-семь лет, это даже не разница.

— Ход мысли Алены был таким же, — Боря засмеялся во весь голос.

— Это каким таким же, она к тебе приставала, Миш?

— Да нет, это она думала, что я пристаю к ней, — Сандаль достал сигарету из пачки и закурил. — В общем, прихожу я как-то в контору, а там этакая деваха, килограмм на сто с лишним, в обтягивающих джинсах, стоит с шефом.

— Ого, — растягивая слова, сказала Женька, она достала из рюкзака джинсы и теперь натягивала их поверх шорт, прятаться в палатку для переодеваний ей не очень-то хотелось, и она решила снять шорты позже.

— И знаете, еще такая маечка обтягивающая, видно каждую жировую складочку, — он выпустил струю дыма, погружаясь в прошлое. — Ну, шеф мне и говорит, ты, мол, Миша в «поле» собираешься на пару недель, вот тебе напарник, реечку подержать. Я, конечно, пытался отвертеться, но с шефом не поспоришь, напарника действительно не было и таскать рейку было некому. Рванули мы с Аленой прямиком в таежные дебри, надо было прогнать нивелирный ход неподалеку от реки Велюй, это в Якутии, там собирались какую-то дорогу прокладывать. Напарницу свою я проинструктировал, что надо и чего не надо брать с собой, но девица была упряма как стадо баранов, в общем, набила она походный рюкзак по самое не хочу.

— Да вам, мужикам, не понять, что надо, а чего не надо брать с собой девушке в сибирские дебри, — прервала его Женя, — женщина, она остается женщиной в любом месте, сколько бы в ней килограмм ни было.

— Да, да, да, Алена именно так и думала, подозреваю, она скинула пяток килограмм со своим рюкзаком. Одним словом, прибыли мы с ней на место, провели пару-тройку деньков без забот. Мерили высоты, потихоньку продвигались вперед. День на четвертый она мне заявляет, что я копался в ее нижнем белье, мол, я негодяй, фетишист, занимаюсь непотребными делами, пока она тихонько похрапывает в палатке. Естественно, ее нижнее белье совершенно не возбуждало во мне никакого интереса, думаю, оно было похоже на паруса для небольшого морского судна. — Миша улыбнулся и окинул свою аудиторию слушателей быстрым взглядом. — Убедить ее в обратном мне не удалось, в итоге мы с ней сошлись на том, что спать я буду не в палатке, а в спальнике снаружи. Не хотел беспокоить даму со столь богатым воображением.

— Суров ты Миша, — Боря рассмеялся, — думаю, она могла применить к тебе физическую силу и уж тут-то уложила бы тебя на обе лопатки.

— Возвращаемся мы как-то в лагерь, ее рюкзак валяется рядом с палаткой, выпотрошенный до самого донышка. Белье разбросано кругом, какие-то женские штучки-дрючки, что-то поломано, что-то разорвано, вид ужасный. — Миша сделал паузу, глядя на пляшущее пламя костра. — Алена как завопит, до сих пор правое ухо плохо слышит, развернулась и помчалась на меня, как паровоз по рельсам, с дикими воплями, я уж думал, кранты мне. Но я-то понятия не имел, кто все это учудил, кто разворотил ее рюкзак и почему мои вещи остались нетронутыми. Успокаивал я ее с полчаса, благо, бегаю быстрее. Следующую ночь она спала снаружи, а я — внутри палатки, бедная девочка думала, что я непролазный извращенец и она одна бедняжечка со мной, таким злодеем, в сибирской тайге, где вокруг одни нежилые деревни да поселки.