Алексей Антонов - Ёж

— Юль, я слышал, как ты ломишься через тайгу, кроме тебя, там никого не было! — Миша усмехнулся. — Может, конечно, и был, но крался как вампир, тихо и бесшумно.

— Вы задолбали, хватит пугать! — Женя уже не шутила. — Вы же знаете, не люблю я эти истории с кошмарами, идите есть лучше.

— Боря не пришел еще? — Юля подошла поближе к костру, рядом с ярким пламенем было как-то поспокойнее.

— Не могу с ним связаться, похоже, аккумулятор у его рации сдох, он еще на Большой земле барахлил, заряжался в ползаряда. — Сандаль подошел к своему рюкзаку и извлек из него капитанский ром, который остался у него еще со времен, когда они с Борей работали в окрестностях Владивостока. — Апперитивчик, девчонки? — Он поднял руку с бутылкой рома вверх, привлекая к себе внимание прекрасной половины их экспедиции.

— Жги, Миша, мне как раз не помешает, — Юля плюхнулась рядом с костром и взяла банку тушенки, уже заботливо открытую Женькой. — Где Боря-то потерялся, я видела, как он с точки снялся вместе со мной, — она посмотрела во тьму, которая уже полностью поглотила тайгу, и в свете костра были видны только стволы деревьев, окружающих поляну.

— Сначала заинтриговал вечерними разговорами, теперь в лесу запропал. — Женя капризно надула губки и приняла алюминиевую кружку с ромом из рук Миши.

— Боря — мальчик большой, не переживайте, не потеряется, — Сандаль вручил вторую кружку Юле, — ну что, за прекрасный ужин в самом романтическом месте на земле! — Он поднял свою кружку вверх и, не чокаясь, выпил. — Хороший ром, однако.

Юля и Женя медленно потягивали огненную жидкость, все-таки ром был достаточно крепок и залпом его выпить, как Миша, они не могли. Они быстро прикончили по банке тушенки, и Сандаль плеснул себе рома в кружку.

— Что за разговор-то у него к нам? — Юля взяла сигарету у Миши и закурила, не было ничего лучше в этот миг, чем долгожданная дымящая палочка. Ром приятно согревал внутри, и недавние страхи ушли куда-то за невидимый горизонт. Втроем они полулежали вокруг костра, смотрели в его теплое изменчивое пламя и медленно вели беседу.

— Да так, ничего особенного, — Сандаль решил отмалчиваться, — придет, все сам расскажет.

— Что он там, грибы что ли собирает? — Голос у Женьки был уже весьма захмелевшим, со своими сорока килограммами она могла не пить ром, а просто его нюхать, эффект был бы тот же.

— Ну да, грибы, чем ему еще заниматься? — Миша приподнялся на локте и окинул тайгу взглядом. — Ром скоро подойдет к концу, будем грибы курить для настроения по вечерам. — Он вновь кинул взгляд в темноту.

— Что там, Миш?

— Идет вроде кто-то… — Сандаль встал и придвинул карабин поближе. В этих краях без оружия человек себя чувствовал, как нудист на Красной площади. Миша повсюду таскал с собой принадлежавший еще его отцу карабин. Рос Гео же, в лице начальника их отдела, вручил каждому из них по травматике, с девочками был проведен строгий инструктаж по пользованию оружием, и даже по прибытии «в поле» ими была произведена пара-тройка выстрелов по листикам на деревьях. Ни та ни другая не имели разрешения на ношение травматического оружия, но, благо, в тайге все эти бумажки проверять было попросту некому.

— Боря, наверно? — Женя придвинулась ближе к огню, ее еще в аэропорту Миллениум напугал диким зверьем, обитающим в тайге, и она инстинктивно тянулась к спасительной соломинке.

— Может, и Боря, — Миша снял карабин с предохранителя, его фигура выделялась на фоне костра темным пятном, он был спокоен, но палец на курок положил, — а может быть, и мишутка забрел.

— Хватит жути наводить, — Юля тоже встала с земли, — Боря топает наверняка, медведь бы шума наделал тут. — Она улыбнулась, глядя на Женьку, глаза последней расширились и стали похожи на два бездонных озера, в которых играли блики горящего пламени.

— С мишками у меня особые отношения, — Сандаль весело усмехнулся, — как-нибудь расскажу вам эту историю.

— Вы б еще красную дорожку мне постелили, — из темноты тайги на поляну вышел Миллениум, — чего повскакивали, это всего лишь я. — Боря посмотрел на Юлю с Женей, потом перевел взгляд на Сандаля. — Я понимаю, девочки напуганы, но ты то, стреляный патрон, чего напрягся?

— Мало ли, был бы один, не напрягался бы, за девчонок страшно. — Миша поставил карабин на предохранитель и опустил его на землю. — Мало ли кто тут шляется по ночам.

— Капитанский, смотрю, распечатали, — Миллениум присел у костра и взял в руки банку тушенки, — наливай!