Дэвид Хьюсон - Убийство-2

— Не все, нет. Но я знаю, что Перк — он. Он убил всех тех людей. Я видел это своими глазами. У него на плече должна быть татуировка. Он…

— У Сконинга тоже есть такая татуировка. И у многих других офицеров.

Она вытащила несколько черно-белых фотографий из архива полиции. Все незнакомые лица, кроме одного. Как только Рабен увидел фотографию Странге, он схватил ее и сунул ей в лицо.

— Он, — сказал Рабен. — Это Перк.

Когда Лунд вернулась из больницы в управление, Брикс и Хедебю разговаривали. Они выслушали все, что Лунд хотела рассказать, но в данный момент Хедебю больше волновал Странге, а не Йенс Петер Рабен.

— То есть теперь вы говорите, будто всех этих людей убил один из наших сотрудников? — воскликнула она. — Вы серьезно так думаете?

— Я не уверена, — призналась Лунд. — У Рабена есть все основания, чтобы представить произошедшее в таком свете, — он сбежал из тюрьмы, ему грозит новый срок. Разумеется, ему удастся отделаться более легким наказанием, если окажется, что он не только преступник, но и жертва.

Хедебю уцепилась за слова Лунд и произнесла с жаром:

— Нам нужно доказать невиновность Странге!

— Пока это невозможно, — сказала Лунд, садясь за стол.

— У Рабена психическое расстройство и потеря памяти, — заметил Брикс. — Это доказанный факт. Он мог запросто перепутать Странге с кем-то еще. С ним это уже случалось. Кроме того… Странге все это время работал с нами, был очень занят. У него не было времени, чтобы придумать всю эту затею с Мусульманской лигой.

Лунд вздохнула.

— У нас нет для него твердого алиби, — сказала она. — Когда мы нашли Мюга Поульсена, он, по его словам, находился дома, где не было свидетелей. Грюнера убила бомба, которая была приведена в действие с мобильного телефона, установленного заранее. То же самое — алиби нет.

— Лунд… — заговорил Брикс.

— В Швеции он ушел на несколько часов, пока я допрашивала Лисбет Томсен. Предлог — поиски Рабена. Мы пользовались его машиной, не моей. А в тот вечер, когда из воинской части украли взрывчатку, он был там.

— Но когда вы обнаружили в церкви священника, Странге выполнял задание в Хельсингёре.

— Да, он был там, — сказала Лунд. — Но никто не знает, когда он оттуда уехал. — Она взялась за свое пальто. — Я поеду к отцу Себастиана Хольста. Рабен сказал, что Хольст постоянно фотографировал. Фотоаппарат нигде не нашли.

— А Странге? — спросила Хедебю. — Что нам с ним теперь делать?

— То же, что и со всеми подозреваемыми, — ответила Лунд, одеваясь. — Допросите еще раз.

Когда она ушла, Хедебю повернулась к Бриксу и сказала то, что он уже ждал.

— Тебе придется объяснять руководству, как ты вообще принял его на работу.

Брикс старался сдерживаться.

— Рут, я его не принимал. Он пришел, когда была реорганизация полиции. Министерство обороны тогда свалило на нас всех, кому не хотело больше платить зарплату.

— Но кто-то же взял его сюда!

Он ткнул пальцем в потолок:

— Вот они и взяли. А теперь, разумеется, ни при чем.

Антитеррористический законопроект поступил на рассмотрение в фолькетинг. Всего три чтения, и закон будет принят. Перед зданием парламента стояли представители телеканалов, газетчики. Бук понял, что люди Грю-Эриксена их уже проинформировали. Пресса надеялась поприсутствовать при его скандальной отставке после принятия комплекса мер, направленных против терроризма.

Во время перерыва в дебатах он вышел в фойе, чтобы глотнуть свежего воздуха. Там, у одной из колонн, стояли Грю-Эриксен и Флемминг Россинг. Бук пренебрег галстуком. Он решил: раз его министерская карьера закончилась, то и соблюдать протокол нет нужды.

Он подошел к ним, прервал их негромкую беседу и попросил Грю-Эриксена уделить ему пару минут.

Общественное место. Они у всех на виду. Премьер-министр — само очарование.

Россинг в дорогом сером костюме никуда не ушел. Время от времени он начинал проверять сообщения на своем телефоне, но было заметно, что он прислушивается.

— Речь о Плоуге, — сказал Бук. — Я слышал, его переводят на другое место. Наверное, это ошибка…

— Никакой ошибки. Министерство работало крайне неудовлетворительно, когда его возглавлял Монберг. Теперь это очевидно. Пришло время обновить коллектив.

— Он хороший человек! — Бук заговорил громче. — Честный, трудолюбивый, настоящий профессионал своего дела. Вы не должны наказывать его за ошибки политиков, будь то Монберг или я…

Россинг не утерпел и вмешался в разговор. Его крупный ястребиный нос выглядел сегодня триумфально.