Дэвид Хьюсон - Убийство-2

Его теплое дыхание пахло лакрицей.

К тому времени, когда Брикс вернулся в управление, Мадсен уже связался с матерью Мёллера и получил от нее подтверждение того, что кто-то воспользовался именем ее сына.

— А еще… — продолжал Мадсен.

По коридору впереди них шла Рут Хедебю. От Брикса не укрылось ее желание избежать с ним встречи.

— Позже, — прервал он Мадсена и пошел за Хедебю.

— Рут, — сказал он, когда они оказались в ее кабинете.

Она обернулась к нему с разгневанным видом:

— Что Лунд делала в той церкви? Если я узнаю, что вы с ней сговорились за моей спиной…

— Я не знал, что она пошла туда. Она звонила Странге, просила его проверить священника. Но он был в Хельсингёре…

— Эта женщина как репей.

Она направилась к своему столу. Брикс остановил ее, взяв за плечи.

— Лунд была права с самого начала, единственная из всех нас. Эти убийства не имеют ничего общего с терроризмом. Мы должны вытрясти из Кёнига все, что ему известно.

Она села. Брикс занял кресло напротив.

— Нужно начать все заново…

— У Кёнига сейчас своих проблем выше головы, — перебила она. — Министр юстиции только что собирал пресс-конференцию. Он выдвигает обвинения против Министерства обороны и требует, чтобы ими занялась служба безопасности. А машина Рабена тем временем стоит перед залом в Эстербро, где сегодня у будущих офицеров Рювангена проходит бал.

— Рут…

— Служба безопасности сама будет решать, чем и кем им заняться. А мы дождемся приказов и потом выполним их. — В ее темных глазах была непреклонность. — Это касается и тебя, и меня. Кстати, и Лунд тоже.

Он поднялся, запер дверь.

— Так больше не может продолжаться.

Она недовольно поморщилась:

— Прошу тебя разделять работу и удовольствие, Леннарт. Мы договорились об этом с самого начала.

— Я имел в виду другое.

— Что же тогда?

— Если ты больше не доверяешь мне… — Он помедлил, чтобы она обдумала каждое его слово. — После всего, что между нами было…

Ее губы дрогнули. Она вдруг показалась такой молодой и беззащитной, что Бриксу стало стыдно за то, что он прибегает к такому низкому приему.

— Тогда какой во всем этом смысл? — добавил он.

— Это нечестно.

— Мне так не кажется. — Он уселся, закинул ноги на ее стол, подавляя зевок. — Я прекрасно могу работать без Кёнига. Мы не должны вести себя как бессловесные тупицы и ждать, когда нам кинут подсказку.

— Послушай…

— Кёниг заставил нас бегать по всей Дании и выискивать иммигрантов, а те понятия не имеют ни о каких убийствах. Спросишь, почему он так решил? Из-за своей некомпетентности? Или у него была причина? Я не прошу от тебя ничего особенного. Но выполнять свой долг ты обязана. Мы обязаны.

Она колебалась. В ее душе боролись противоречивые чувства.

— Я хочу, чтобы Лунд вернулась и чтобы мне не мешали работать, — сказал Брикс.

— Ты подлец.

Он улыбнулся:

— Иногда. Но не сейчас. Нас водят за нос. Я знаю, ты этого не любишь, как и я. Итак…

— Дай мне время все обдумать, — попросила она.

— Рут…

— Достаточно. Тебе пора заняться работой.

Бал будущих офицеров проходил в танцевальном зале недалеко от крепости Кастеллет, рядом с побережьем. Яркие огни, струнный квартет, молодые люди в парадной форме, под руку со своими подругами.

За столом Торстена Ярнвига сидел Ян Арильд, его появление здесь было неожиданностью. Когда-то молодой лейтенант спецназа в Ольберге, теперь он был генералом в Главном штабе армии. Невысокий и плотный, на пару лет старше Ярнвига, он неуловимо напоминал лису, и дело было не столько в рыжих с проседью волосах, красноватой коже и острых чертах лица, сколько в хитром взгляде. Свое прозвище Лис он получил еще в юности, и оно ему очень подходило, по мнению Ярнвига. Они вместе служили, вместе прошли через многие испытания.

Арильд на этом пути вырвался вперед, стал важной шишкой, его форму украсили орденские ленточки. Воинская часть в Рювангене находилась в его подчинении, и с ним надо было поддерживать хорошие отношения. И ни в коем случае нельзя было называть его Лисом.

Поэтому Торстен Ярнвиг терпеливо улыбался и смеялся несмешным анекдотам генерала. Не возражал, когда тот закурил прямо за столом, хотя на них стали поглядывать с осуждением. Никак не выказывал собственного недовольства его дурными манерами: генерал имел привычку свистеть в знак одобрения — по поводу собственных солдафонских шуток или вслед проходящим мимо женщинам. Единственное, что Ярнвиг позволил себе, — это встретиться взглядом с дочерью и поднять бровь. Он хотел, чтобы она знала: ему тоже неприятно. Хотел, чтобы она поняла: быть командиром воинской части нелегко.