Дэвид Хьюсон - Убийство-2

— Задайте вопрос, я отвечу, — сказал он с неприязнью в голосе. — Если смогу.

— Когда отряд Рабена привезли обратно на базу, что они вам сказали?

— Вы знаете сами! Они утверждали, будто получили сигнал от другого патруля, попавшего в засаду за пределами нашей зоны, там, где, возможно, территорию контролировали талибы.

— Возможно?

— Возможно, — повторил он. — Это Афганистан. Там нет границ, нет линий фронта. Они сказали, что сигнал поступил из какой-то деревни. Когда они пришли туда, там оказался один офицер, Перк. Его обстреливали, и ему нужна была помощь.

— Что еще?

— Еще они говорили, что Перк укрылся в одном из домов. Вместе с ним они просидели в окружении сорок часов, связь с ними была прервана, они понятия не имели, где находятся. Вертолет, посланный за Томсен, искал их, но безрезультатно.

Ярнвиг отпил кофе из кружки, которую подала ему Лунд.

— Несколько местных потом заявили, будто что-то случилось с семьей, жившей в том доме. Но они просто хотели денег.

— Расскажите поточнее, что они говорили? — спросила Лунд.

— Они сказали, что семью убил датский офицер. Отца, мать и двоих или троих детей, не помню. Никто ни в чем не был уверен. Такие обвинения просто нелепы.

— Вы приезжали в деревню, задавали вопросы?

— Говорю же вам, это Афганистан! Мы сделали все, что смогли. Даже добрались до того дома. Там действительно был взрыв, мы это видели. Но никто не слышал ни о каком сигнале от попавшего в засаду патруля. — Его глаза потемнели. — За исключением Рабена… В районе не было никаких других отрядов. Вообще никаких войсковых подразделений…

— Томсен слышала о ком-то с фамилией Перк, — напомнила Лунд.

Ярнвиг подался вперед и ударил кулаком по столу.

— Нет офицера с такой фамилией! Неужели вы думаете, я его не искал? Рабен — мой зять. Мне он никогда не нравился, но ради дочери я хотел правосудия.

Странге покачал головой:

— Но зачем Рабену лгать? А остальным? Все они рассказали вам одно и то же.

— Та авантюра стоила трех жизней. Рабен всегда был упрям, с трудом подчинялся приказам. Может, он хотел стать героем. А может, пытался переложить вину на другого.

— А как же семья? — спросила Лунд. — В том доме действительно кто-то жил? Вы их нашли? Что они рассказали?

— Нет. Как нам сообщили, они убежали.

— Все?

— Все.

Лунд перелистала блокнот.

— Вы командовали тем контингентом. Проверку проводили вы лично?

— Нет, — ответил Ярнвиг таким тоном, будто это было бы ниже его достоинства. — Меня тогда не было в лагере. Но когда я вернулся, меня детально проинформировали. Было очевидно…

— Стоп! — скомандовал Странге. — Вас в лагере не было?

— Именно это я и сказал. Я был на совещании Совета безопасности в Кабуле. Мой заместитель держал меня в курсе.

— Имя? — тут же спросила Лунд.

— Капитан Согард. Теперь он, разумеется, майор. Я вернулся через два дня после того, как Рабена и его людей привезли из деревни. Согард предоставил мне полный отчет, и я…

— Спасибо, на сегодня мы закончили, — остановила она полковника.

— Что?

— Это все. — Лунд кивком указала на дверь. — Вы можете идти.

Выходя из комнаты, Ярнвиг столкнулся на пороге с Бриксом. Лунд наблюдала за тем, как они расходились в дверях — молча, только обменявшись взглядами.

— Чует мое сердце, Ярнвиг теперь поднимет шум, — заметил Странге. — А ведь нам велели не дразнить гусей.

Когда она смотрела в окно вслед выходящему из здания полковнику, она вдруг поймала себя на той же мысли, что пришла к ней накануне. Люди в военной форме не всегда были редкостью в Управлении полиции. Во времена немецкой оккупации тут обосновались нацисты и управляли штатом датских полицейских, оставшихся на посту. Некоторые датчане переметнулись на другую сторону, допрашивали партизан. Лунд доводилось слышать легенды о привидениях в подвале, в котором немцы и их пособники из местных когда-то избивали и пытали подозреваемых, а затем отправляли их в Минделунден умирать привязанными к столбам на бывшем стрельбище.

Кое-кто из тех «оборотней» тоже нашел свою смерть, их казнили партизанские отряды — прямо на пороге собственных домов, на автобусных остановках по пути на работу…

Война не всегда была чужеземной экзотикой. Для кого-то война — привычная, повседневная вещь, часть жизни вроде плохой погоды или болезни. Лунд просто повезло, что до сих пор ей не приходилось сталкиваться с этим мрачным явлением, схоронившимся в тени.