Джон Гришем - Последний присяжный

Я отправился в редакцию работать над статьей о гибели Мо Тиле, но по дороге был привлечен светом в окнах конторы Гарри Рекса, завернул и нашел его в зале заседаний по уши зарывшимся в папки с показаниями свидетелей, досье и прочей адвокатской макулатурой, от одного вида которой у меня начинала болеть голова. Мы достали по банке холодного пива из его маленького холодильника и отправились объезжать город.

В рабочем районе, называвшемся Ковентри, на узкой улочке стоял дом, перед которым автомобили были припаркованы врассыпную, как упавшие костяшки домино.

— Здесь живет Максин Рут, — объяснил Гарри Рекс. — Она тоже заседала тогда в жюри.

Я смутно помнил миссис Рут. Терраска ее маленького краснокирпичного дома была такой крохотной, что не поместившиеся там соседи расселись на складных стульях под навесом для машин. Многие держали в руках ружья. Все огни в доме были погашены. Патрульная машина стояла возле почтового ящика, двое помощников шерифа, облокотившись на капот, курили и внимательно наблюдали за нашим приближением. Гарри Рекс остановился и сказал одному из них:

— Привет, Трой.

— Здорово, Гарри Рекс, — ответил Трой, делая шаг навстречу.

— Они собрались, будто на вечеринку, правда?

— Нужно быть идиотом, чтобы сейчас затеять здесь что-нибудь дурное.

— Мы просто проезжали мимо, — сказал Гарри Рекс.

— Вот и проезжайте от греха подальше, — посоветовал Трои. — У них пальцы на спуске.

— Вы сами тут поосторожней.

Мы поехали дальше, обогнули животноводческую ферму к северу от города и очутились на тенистой аллее, упиравшейся в водонапорную башню. До половины аллеи обочины были заставлены машинами.

— А здесь кто живет? — спросил я.

— Мистер Эрл Юри. Он сидел в заднем ряду, на дальнем от зрителей конце.

На веранде его дома тоже было полно людей. Они сидели и на ступеньках, и на складных стульях, вынесенных на лужайку. Где-то среди них находился сам Эрл Юри, охраняемый друзьями и соседями.

Мисс Калли защищали не хуже. По улице перед ее домом было не проехать из-за вереницы автомобилей. Мужчины группами сидели на капотах, кто-то курил, кто-то не выпускал из рук винтовку. Веранды соседних домов и тех, что располагались напротив, тоже кишели людьми. Пол-Нижнего города собралось здесь, чтобы обеспечить ее безопасность. Атмосфера царила почти праздничная, потому что все ощущали себя сплоченным единым целым.

Как белые, мы с Гарри Рексом удостоились самого пристального внимания. Только когда мы подъехали к патрульной машине и наши личности были «одобрены» людьми шерифа, толпа несколько расслабилась. Я пошел к дому, Сэм встретил меня на пороге. Гарри Рекс остался поболтать с патрульными.

Мисс Калли находилась внутри, в спальне, они с подругой по приходу читали Библию. Сэм и Исав сидели на веранде вместе с дьяконами из церкви. Все желали узнать подробности убийства Тиле, и я, насколько мог — возможности мои, впрочем, были небогаты, — удовлетворил их любопытство.

Около полуночи толпа начала потихоньку редеть. Сэм с патрульными организовали посменное дежурство так, чтобы как у парадного, так и у черного хода постоянно дежурили вооруженные люди. Недостатка в добровольцах не наблюдалось. Мисс Калли никогда не мечтала о том, чтобы ее милый богобоязненный дом превратился в неприступную крепость, однако в сложившихся обстоятельствах не возражала.

Мы поехали по заполненным людьми улицам к дому Хокутов, где нашли мирно спящего в машине на подъездной аллее Бустера. Налив себе бурбона, уселись на крыльце и, время от времени прихлопывая москитов, попытались оценить ситуацию.

— Он очень терпелив, — сказал Гарри Рекс. — Наверняка выждет несколько дней, пока соседи устанут дежурить на верандах и бдительность немного ослабеет. Присяжные тоже не смогут долго жить взаперти в своих домах. Он будет дожидаться...

Тревожным фактом, который держался в секрете, был телефонный вызов, поступивший в сервисный центр за неделю до убийства. При схожих обстоятельствах был выведен из строя трактор на ферме Андерсона. Мо Тиле, бывшего одним из четырех основных механиков, туда не послали. Убийца увидел сквозь окошко прицела чей-то другой ярко-желтый комбинезон.

— Он терпелив и осторожен, — согласился я. Между двумя убийствами прошло одиннадцать дней, никакого ключика к разгадке преступник не оставил. Если это действительно был Дэнни Пэджит, то налицо был разительный контраст между его первым убийством — Роды Кассело — и двумя последними. От жестокого преступления, совершенного в состоянии аффекта, он продвинулся к хладнокровным казням. Вероятно, этому научили его девять лет тюрьмы. У него было достаточно времени, чтобы вспомнить лица всех двенадцати присяжных, отправивших его в заточение, и разработать план мести.