Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания

Но это произойдет не с ним. Это должно произойти с единственной женщиной, которую он любит.

Ли потянулся, чтобы поправить один из фонарей, сдвинув его по металлической балке так, что свет падал на дверцу, за которой бушевало пламя.

— Так-то лучше, — пробормотал он.

Цзиян, не понимая намерений Ли, расстегнул кобуру и вынул пистолет.

— Начальник? — Голос Цзияна дрожал.

— Она заплатит цену, назначенную Тай Ли, и войдет живой в пламя, — сказал Ли, и голос его показался ледяным в этой ужасной пылающей комнате.

Ли снял с крючка на стене кочергу и раскрыл с ее помощью печную дверцу. Пламя вырвалось оттуда вместе с черными клубами дыма, заставив солдат отступить вместе со своими пленниками. Ли бросил кочергу на пол и повернулся, чтобы отдать приказ.

Мэйхуа кричала и кричала без конца. Страшный вой долго не прекращался, но затем вдруг перешел в сдавленные, похожие на икоту стоны. Мэйхуа металась из стороны в сторону. Солдаты с трудом удерживали ее бьющееся в конвульсиях тело. Мэту хотелось, чтобы все кончилось, кончилось немедленно, даже если для этого… Нет, только не это, как он мог об этом подумать?

Цзиян, шагнув вперед, почтительно сказал что-то Ли. Тот поначалу лишь выслушал с презрительной улыбкой, но потом перебил Цзияна. Мэт не мог уследить за быстрой китайской речью. Ли говорил довольно сдержанно, как наставник, объясняющий урок одаренному, но упрямому ученику. Цзиян жестикулировал. Ли разозлился и резко выбросил руку, как бы отсекая ребром ладони все возражения Цзая. Капитан учтиво стоял на своем. Ли повысил голос — то же самое сделал младший офицер.

Мэт шагнул вперед. Никто не заметил этого. Охранники пытались совладать с Мэйхуа, а глаза их были прикованы к главным героям драмы, разыгравшейся на фоне пламени. Мэйхуа вообще ничего не видела. Наконец Мэту удалось добраться туда, где лежала брошенная Ли кочерга. Мэт встал над ней, расставив ноги, и тихо позвал Мэйхуа.

Разговор Ли и Цзияна перешел в перебранку. Их пронзительные голоса трещали, как электрические разряды. Цзай выглядел испуганным, говорил с запинкой, а Ли, казалось, не мог поверить, что его подчиненный осмелился так разговаривать с ним.

— Мэйхуа… посмотри на меня. — Слова Мэта, очевидно, дошли до нее сквозь волны животного страха, потому что она подняла на него взгляд. Глаза были пустые.

— Ты помнишь свои песни? — прошептал он и, к изумлению охранников, дрожащим голосом начал петь старинную народную любовную песню.

Во рту у него пересохло. Он не сможет сделать это! Не сможет, не сможет, не сможет… Но это нужно сделать. Другого выхода нет.

Спор за спиной Мэта достиг наивысшего накала. Оба охранника стояли словно загипнотизированные зрелищем того, как простой капитан призывает к ответу их начальника. Мэт улыбнулся Мэйхуа, вложив в эту улыбку всю любовь, какую мог выразить, но при этом он даже не был уверен, что она узнает его. В глазах Мэйхуа застыло безумие. Она будто вернулась в наивное детство, и разум ее больше не в силах был воспринимать жестокий мир взрослых.

Мэт пытался вспомнить еще какие-нибудь слова, другую песню.

Тебе придется жить с этим ужасом до конца жизни. Воспоминания, подумал ли ты, как это страшно?

Ли поднял руку и ударил Цзияна по лицу. Капитан задохнулся, отступил назад, прижав ладонь к щеке. Охранники обменялись испуганными взглядами, но Мэйхуа не сводила глаз с возлюбленного. Он сумел войти в контакт с ней. Рот Мэйхуа кривился: она силилась повторить слова, которые он пел. Потом Цзиян, очевидно, произнес какое-то страшное проклятие, потому что один из охранников отпустил руку Мэйхуа и с негодующим видом шагнул вперед, намереваясь схватить дерзкого капитана. Времени не оставалось. Мэт напряг мускулы, пробуя сначала правую, потом левую ногу… Он упал на пол, схватил кочергу и сумел подняться, целясь в лоб Мэйхуа. Ты не сможешь сделать это. Еще секунду Мэт колебался, а потом уже думал только об одном: нужно сделать все очень быстро, чтобы она не успела сообразить. Словно по команде он с размаху опустил кочергу. Брызнула кровь. Второй охранник, тот, что продолжал держать Мэйхуа, выпустил ее и бросился к Мэту. Мо Мэйхуа мягко и беззвучно опустилась на пол.

Ссора оборвалась на середине фразы. Мэт отбросил кочергу и прислонился к стене. Пот лил ручьями из каждой поры его тела. Внезапно его снова затошнило, он зашатался и упал.

Ли несколько секунд молчал, а потом удивленно произнес:

— Зачем вы это сделали, Юнг? Неужели вы всерьез решили, что я собираюсь убить ее? — Он покачал головой с видом полнейшего недоумения. — Испугать — да, ей бы это не помешало… Но она представляла слишком большую ценность, чтобы бросить ее туда.