Лорел Гамильтон - Кровавые кости

Джейсон задумался.

– Если я откажусь, девушек будут сечь?

Янош кивнул.

– Тогда я согласен, – сказал Джейсон, но тихо и неуверенно. Распутство в укромном месте – одно дело, а на глазах у всех – совсем другое.

– Тогда иди сюда, оборотень, и начнем представление, – Янош сделал приглашающий жест.

Джейсон обернулся на Жан-Клода, как ребенок в первый день в школе, будто спрашивая, действительно ли большие мальчишки будут его обижать. Жан-Клод ничем его не утешил. Лицо его было неподвижно и непроницаемо, как портрет. Он чуть кивнул, что могло значить все что угодно – от “все будет в порядке” до “давай делай”. Плечи Джейсона поднялись в глубоком вздохе, и потом он сделал резкий выдох, как бегун перед стартом. И почему это вещи, которые с удовольствием сделал бы по собственному выбору, так противны, когда выбора нет?

– Ты когда-нибудь с кем-нибудь из нас был? – спросил Янош.

Джейсон покачал головой. Янош положил ему на плечо руку с длинными пальцами. Джейсон явно не испытал от этого восторга.

– Тебя ждет много удовольствий, мой юный вервольф. Таких, которые тебе не даст ни человек, ни оборотень. Ощущения, которые могут дать лишь мертвые.

Две вампирши отступили в дальний конец комнаты. Кнуты остались лежать около девушек как напоминание, что будет, если кто-нибудь пойдет на попятный.

Если Джейсон хочет оттрахать пару вампирш – флаг ему в руки. Кроме того, его защищать я не обязана. Но секс не может длиться вечно. Я не могла позволить им взяться за Ларри. Я не могла бы стоять и смотреть, как его пытают. Просто не могла бы. Но если я разнесу эту комнату, если даже мы вырвемся из подвала – что само по себе весьма сомнительно, – все вампиры здешнего дома вцепятся нам в глотку. Они сразу появятся – их всегда больше, чем видишь. Но что сказал Жан-Клод? Если они первыми нарушат перемирие, можно хвататься за оружие. Есть шансы.

Вампирша со светлыми волосами расплела косу и встряхнула волосы, как толстый занавес желтых волн. На миг волосы закрыли ей лицо, и она показалась мягче, человечнее.

Может быть, это была иллюзия. Как бы там ни было, Джейсон коснулся этих густых волос, запустил в них руки, потом скользнул руками по ее талии. Уж если ему надо было это делать, он, казалось, решил получить удовольствие. Всегда приятно видеть человека, которому нравится его работа.

Темноволосая вампирша подошла сзади, прижавшись к Джейсону облитым кожей телом. Джейсон был низкорослый, и его лицо пришлось на уровне груди их обоих. Он прильнул к груди блондинки. Она расстегнула кожаный жилет и сдернула его, чтобы Джейсон мог сосать ее грудь. Я отвернулась. Никогда особенно не любила вуайеризм – у меня есть неприятная тенденция краснеть. Айви и Брюс подошли поближе к этим троим. Брюс был и захвачен, и смущен, но продолжал смотреть. В лице Айви смущения не было. Она шла, прижимаясь спиной и руками к стене. Красные губы полуоткрыты. Айви скользнула по стене вниз, красное платье вздулось на бедрах, когда она встала на четвереньки. От этого зрелища я снова перевела взгляд на главных исполнителей.

Джейсон уже был без рубашки. В кожаных штанах и сапогах он был теперь под стать вампиршам. Он стоял на коленях, прогнувшись и прижавшись спиной к стоящей позади брюнетке. Она гладила его обнаженную грудь. Он обернулся, подставляя ей губы. Поцелуй был глубокий, долгий и полный таких исследований, которые разве что врач выполняет.

Блондинка сидела перед ними, широко расставив ноги, и расстегивала штаны на Джейсоне. Свои она уже расстегнула, и был виден пах. Натуральная блондинка. И почему я удивилась?

Айви протянула руку, чтобы тронуть длинные желтые волосы вампирши.

– Айви, – сказал Янош. – Тебя не приглашали.

Она убрала руку, но не отступила. Она была настолько близко к месту действия, насколько еще можно, не становясь участником. Брюс все еще стоял возле стены, раскрыв рот и, чуть покрывшись испариной, но ему явно не хотелось подходить ближе.

Янош стоял очень спокойный и наблюдал. На его лице натянулась улыбка, и впервые в этих мертвых рыбьих глазах появился какой-то свет. Он был доволен.

Жан-Клод наполовину прислонился, наполовину сидел в металлической раме, приблизительно имеющей очертания тела. Он смотрел на представление, но лицо его было все так же непроницаемо – красивая маска.

Он заметил, что я на него смотрю, но выражение его лица не изменилось. С тем же успехом он мог находиться в пустой комнате. Я даже не видела, чтобы он дышал. Интересно, сердце у него билось или он остановил все процессы?