Лорел Гамильтон - Кровавые кости

– Я поведу машину, – сказал Ларри.

– Ничего подобного, – возразила я.

– Анита, уже почти рассвет! Тебе ничего не грозит.

Я покачала головой:

– Нет.

– Не вечно же тебе обращаться со мной как с малолетним братиком. Я могу вести машину.

– Обещаю его не есть, – серьезно заявил Джейсон.

Я только глянула на него.

– Торжественно обещаю стрелять в любого, человека или монстра, который будет мне угрожать. – Ларри сделал жест бойскаута – три пальца к небу. – Вытащишь меня из тюрьмы под залог, объяснив, что я выполнял приказ.

– Ладно, черт бы тебя побрал, – вздохнула я и отдала ему.

– Спасибо, – ухмыльнулся он.

Я покачала головой:

– Ты только давай побыстрее обратно, ладно?

– Как прикажешь.

Проваливай и побыстрее возвращайся.

Ларри вышел, Джейсон за ним. Я глядела в закрывшуюся за ними дверь, думая, могла ли я поехать с ними. Ларри был бы взбешен, но это лучше, чем быть убитым. Да ладно, это простое поручение: съездить в аэропорт и привезти гроб. Что может случиться, когда до рассвета всего час? Ладно, хрен с ним.

– Вы не можете все время его защищать, Анита.

– Могу хотя бы попытаться.

Снова это пожатие плеч, которое так меня бесит. Оно может значить все что хотите или ничего вообще.

– Не следует ли нам вернуться к вам в номер, ma petite? Я открыла было рот сказать, что он может спать в одной койке с Ларри, но не сказала. Не была уверена, что он не съест Ларри, но точно знала, что меня ему не съесть.

– Да, конечно, – ответила я.

Он был несколько удивлен, будто ожидал спора. Но у меня на сегодня все силы спорить кончились. Пусть ляжет на кровать, я займу диван. Что может быть более невинным? Разве что адские мотоциклисты-монахини, но вряд ли еще что-нибудь.

Когда мы вернулись ко мне в номер, я ощутила рассвет, холодной ладонью давящий на окна. Он был уже близко. Жан-Клод улыбнулся мне:

– Впервые мы с вами вдвоем в номере отеля, и времени нет совсем. – Он издал тщательно отработанный вздох. – вами никогда не получается как мне хочется, ma petite.

– Может быть, это знак? – спросила я.

– Возможно. – Он глянул на закрытые шторы. – Мне пора, ma petite. До темноты.

И он чуть поспешно закрыл дверь спальни. Я ощущала, как подступающий свет окружает здание. Я заметила, что за много лет охоты на вампиров стала ощущать рассвет и закат. Бывали времена, когда я билась от несчастья к несчастью, только чтобы оставаться в живых, пока это мягкое растущее давление света не зальет небо и не спасет мою шкуру. Впервые я задумалась: каково это – считать рассвет опасностью, а не спасением?

Когда Жан-Клод закрыл за собой дверь, я сообразила, что в спальне остался мой чемодан. Черт побери! Поколебавшись, я наконец постучалась. Ответа не было. Я приотворила щелочку в двери, потом открыла ее. Жан-Клода не было. В ванной шумела вода, из-под двери виднелась полоска света. Что вампиру делать в ванной? Лучше не знать.

Схватив чемодан, я выскочила за дверь раньше, чем могла открыться дверь ванной. Я не хотела снова его видеть. Не хотела видеть, во что он превратится после восхода солнца.

Когда солнце поднялось достаточно, чтобы запульсировать в шторах, как бледная жидкость лимонного цвета, я переоделась в футболку и джинсы. У меня с собой был халат, но, раз мне придется встречать и Ларри, и Джейсона, лучше надеть какие-никакие штаны.

Я позвонила вниз и попросила принести еще подушек и одеял. Никто не стал ворчать, что всего через полчаса после рассвета – неподходящее время для доставки постели. Просто принесли то, что я просила. Истинный класс. Горничная даже не глянула в сторону закрытой спальни.

Расстелив одеяло на диване, я уставилась на него. Диван не казался особенно удобным, да черт с ним – добродетель всегда бывает наказана. Конечно, может быть, вовсе не добродетель заставила меня уйти из спальни. Вот если бы там был Ричард, тогда лишь сила моральных принципов удержала бы меня. А Жан-Клод... Я никогда не видела его после рассвета, когда он мертв для мира. И знала, что не хочу лежать рядом с ним, когда из его тела уходит тепло.

В дверь постучали. Я заколебалась. Наверное, это Ларри, но все-таки... Я подошла к двери, держа в руке браунинг. Этой ночью у Бо было ружье. Паранойя или осторожность – иногда их трудно различить.

Встав сбоку от двери, я сказала:

– Да?

– Анита, это мы.

Я поставила на предохранитель и открыла дверь, сунув пистолет за пояс джинсов. Он слишком велик, чтобы носить его во внутренней кобуре, но на время засунуть в штаны можно.