– Ричард, прекрати!
– Он действует на тебя своими силами. – Голос Ричарда был неузнаваем. Низкий, басовый рык, в котором было мало человеческого. Я была рада, что на лице его лежит тень и я не вижу, что с ним творится.
Я так боялась, что Жан-Клод начнет схватку с Ричардом, что даже не подумала, как бы Ричард сам первый не начал.
– Он не действует на меня силой. Просто я коснулась его кожи, вот и все.
Он шагнул под свет, и лицо его было нормальным. Что же произошло за этим гладким горлом, за этими любимыми губами, что голос его стал таким чудовищным?
– Одевайся и уходи.
– Что?
Губы его шевелились, но слышался все тот же рычащий голос. Как в плохо дублированном кино.
– Если Жан-Клоду нельзя на тебя нападать, то тебе тем более нельзя нападать на Жан-Клода. Я думала, что он – единственный монстр, с которым мне приходится иметь дело. Если ты не можешь вести себя как человек, Ричард, тогда убирайся.
– А как же мой поцелуй, ma petite?
– Вы оба меня уже сегодня достали до предела, – сказала я. – Все вон отсюда.
Смех Жан-Клода заполнил полумрак комнаты.
– Как хотите, Анита Блейк. Почему-то вдруг мне стало спокойнее за вас и месье Зеемана.
– Пока вы не начали себя поздравлять, Жан-Клод, – сказала я, – я отзываю свое приглашение.
Раздался звук, похожий на звук лопнувшего пузыря. Комнату наполнил рев. Дверь распахнулась, ударившись о стену. Как невидимая река, налетел ветер, дергая нас за одежду, разметывая волосы по лицу.
– Вы не должны этого делать, – сказал Жан-Клод.
– Должна.
Будто невидимая рука вытолкнула его в дверь. И та же рука с треском ее захлопнула.
– Прости меня, – сказал Ричард. Рычание исчезло, голос был почти нормальным. – Я сильно разозлился, а сейчас почти полнолуние.
– Не хочу этого слышать, – сказала я. – Уходи.
– Анита, прости меня. Обычно я не теряю самообладание до такой степени. Даже так близко к полнолунию.
– А что сегодня особенного?
– Я никогда не был влюблен. Это мешает держать себя в руках.
– Это не любовь, это ревность, – сказала я.
– Скажи мне, что у меня нет причин ревновать, Анита. Заставь меня в это поверить.
Я вздохнула:
– Ричард, уходи. Мне еще чистить пистолеты и нож до того, как лечь спать.
Он улыбнулся и покачал головой.
– Кажется, сегодня я не очень тебя убедил, насколько я человек.
Он обошел диван, подобрав на ходу свитер с пола – он там лежал, аккуратно сложенный.
Свитер он натянул через голову, вытащил из кармана заколку и стянул волосы хвостом на затылке. Даже сквозь свитер были видны шевелящиеся мышцы рук. Он надел туфли, наклонился их завязать.
Пальто у него было длинное, до щиколоток, и в полумраке казалось пелериной.
– Боюсь, я тоже поцелуя не получу.
– Спокойной ночи, Ричард, – сказала я.
Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
– Спокойной ночи, Анита.
И он ушел. Я заперла дверь, почистила оружие и пошла спать. После спектакля, который устроили Ричард и Жан-Клод, единственный спутник, которого я хотела взять с собой в кровать, – браунинг. Ладно, браунинг и игрушечный пингвин.
Телефон звонил. Казалось, что он звонит уже давно. Я лежала в кровати и слушала звонки, думая, когда же этот чертов автоответчик наконец возьмет трубку. Потом перекатилась и потянулась к телефону. Его не было. Звон шел из другой комнаты. А, черт, я ж забыла поставить его на место.
Пришлось выползти из-под теплого одеяла и плестись в гостиную. Наверное, он раз пятнадцать позвонил, пока я взяла трубку и опустилась на пол, прижимая к щеке наушник.
– Кто это?
– Анита?
– Ронни?
– У тебя ужасный голос.
– Вид еще ужаснее.
– Что случилось?
– Потом. Ты почему звонишь... – я посмотрела на часы, – в семь часов утра? Если по пустякам, Ронни, я тебе не завидую.
– Никаких пустяков. Я думаю, нам надо застать Джорджа Смитца, пока он не ушел на работу.
– Зачем?
У меня саднило лицо. Я легла на ковер, прижимая трубку к уху. Ковер был мягкий-мягкий.
– Анита, Анита, ты меня слышишь?
Я мигнула и поняла, что заснула снова. Тогда я села и прислонилась к стене.
– Слышу, но пропустила все, что ты сказала, кроме того, что нам нужно поговорить со Смитцем до работы.
– Я знаю, Анита, что ты не жаворонок, но раньше ты на моих словах не засыпала. Сколько ты этой ночью спала?
– Около часа.
– Господи, извини меня, Анита. Но я знала, что ты захочешь знать. Я нашла, можно сказать, дымящийся пистолет.
– Ронни, ради Бога, о чем это ты?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу