Лорел Гамильтон - Кафе лунатиков

– Что это?

Судя по голосу, он слегка испугался. Я тоже.

– Ma petite, вы можете говорить?

Я кивнула. Все вокруг было слишком резким, как при выбросе адреналина. Тени на груди Жан-Клода, где раскрылась рубашка, были такими твердыми и ощутимыми. Материя казалась почти металлически черной, как спинка жука.

– Скажите что-нибудь, ma petite!

– Анита, что с тобой?

Я повернулась к Ричарду – почти медленно. Волосы упали ему на грудь, закрыв один глаз. Каждая прядь была густой и четкой, как проведенная отдельно линия. Вокруг карих глаз виднелась каждая ресница – отдельно.

– Все в порядке.

Так ли?

– Что случилось? – спросил Ричард. Я не поняла, кого он спрашивает. Надеясь не меня, потому что не знаю.

Жан-Клод сел рядом со мной на пол, прислонившись спиной к столу. Закрыв глаза, он сделал глубокий и судорожный вдох. Когда он медленно выдохнул, глаза его открылись. В них была та же бездонная синева, будто он собирался напиться чьей-то кровью. Голос его прозвучал нормально – или не менее нормально, чем обычно.

– Никогда я не ощущал такого прилива силы, не пролив сперва крови.

– Тут я верю вам на слово, – ответила я.

Ричард нависал надо мной, будто хотел бы помочь, но боится до меня дотронуться. Он полыхнул взглядом на Жан-Клода:

– Что вы с нами сделали?

– Я? – Красивое лицо Жан-Клода было очень спокойно, глаза полузакрыты, губы раскрыты. – Ничего.

– Это ложь, – сказал Ричард. Он сел на корточки чуть поодаль, достаточно далеко, чтобы не коснуться меня случайно, но достаточно близко, чтобы между нами ползла эта висящая в воздухе сила. Я отодвинулась и выяснила, что близость Жан-Клода не намного лучше. Что бы это ни было, только не разовое явление. Этот потенциал все еще был в воздухе и у нас под кожей.

Я поглядела на Ричарда:

– Ты полностью уверен, что он что-то сделал. Я бы хотела тоже поверить. Но что ты знаешь, чего не знаю я?

– Я этого не делал. Ты не делала. А магию я могу учуять. Значит, кроме него некому.

Учуять? Я повернулась к Жан-Клоду:

– Итак?

Он рассмеялся, и этот смех скользнул у меня по спине меховой кистью – мягкий, скользкий, щекочущий. Слишком быстро после той бешеной силы, которую мы испытали только что. Я вздрогнула, и он засмеялся громче. Это вредно, и ты знаешь, что этого делать не надо, но прекращать не хочется. Его смех всегда был опасно заманчив, как отравленная конфета.

– Клянусь любой клятвой, которой вы согласны поверить, что я ничего нарочно не делал.

– А что вы сделали случайно? – спросила я.

– Задайте тот же вопрос себе, ma petite. Я здесь не единственный мастер сверхъестественного.

Да, здесь еще и я.

– Вы хотите сказать, что это сделал один из нас?

– Я хочу сказать, что я не знаю, кто это сделал, и не знаю, что это было. Но месье Зееман прав, это была магия. Чистая сила, от которой встанет дыбом шерсть у любого волка.

– Что это должно значить? – спросил Ричард.

– Если ты владеешь подобной силой, мой волк, даже Маркус может перед ней склониться.

Ричард подтянул колени к груди, обхватив их руками. Взгляд его стал далеким и задумчивым. Эта мысль его заинтересовала.

– Я что, единственная в этой комнате, которая не пытается объединить свое царство?

Ричард посмотрел на меня почти извиняющимся взглядом.

– Я не хочу убивать Маркуса. Если я смогу продемонстрировать ему такую силу, он может отступить.

Жан-Клод улыбнулся мне – очень довольной улыбкой.

– Вы признаете, что он – не человек; а теперь он хочет силы, которая сделает его вожаком стаи. – Улыбка его стала шире и перешла в очень короткий смех.

– Я и не знала, что вы увлекаетесь музыкой пятидесятых, – сказала я.

– Есть много такого, чего вы обо мне не знаете, ma petite.

Я смотрела на него, не отводя глаза. Представить себе, как Жан-Клод танцует буги-вуги в “Шангри-ла” – это чуднее всего, что я этой ночью видела. В наг я еще могу поверить, но что у Жан-Клода есть хобби – это уже слишком.

Горячая ванна. Снова широкая футболка, тренировочные и носки. Я буду единственная в этой комнате одета чучелом. Надо при первой возможности купить что-нибудь вместо этого черного халата.

Они сидели на диване, отодвинувшись друг от друга как можно дальше. Жан-Клод сидел как манекен, рука на спинке дивана, другая рядом с коленями. Еще он положил ногу себе на колено, будто показывая совершенство своих мягких туфель. Ричард свернулся на своем конце дивана, подтянув колено к груди, а другое положив на диван согнутым.