Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

Поставив машину, как мне хотелось, я выключила мотор. Жан-Клод откинулся на сиденье и посмотрел на меня.

– Я задал тебе вопрос, ma petite. Что эти люди для тебя значат?

Я расстегнула ремень безопасности и повернулась к нему. Случайная игра света и тени почти скрыла его в темноте, и только на лицо падал луч золотистого света. Его высокие скулы четко выделялись на фоне бледной кожи. Кончики клыков торчали между губ, глаза мерцали, как синий неон. Я отвела взгляд и смотрела на баранку все время, пока говорила.

– У меня нет личной заинтересованности в жизни кого-то из этих людей, Жан-Клод, но все они – люди. Хорошие, плохие или никакие – но все они живые, и никто не имеет права по собственной прихоти снимать их с доски.

– Одним словом, ты цепляешься за то, что жизнь священна?

Я кивнула:

– За это и за то, что каждый человек неповторим. Любая смерть – это утрата чего-то драгоценного и незаменимого. – На последнем слове я посмотрела на него.

– Ты не раз убивала, Анита. Уничтожала то, что незаменимо.

– Я сама тоже незаменима, – сказала я. – И меня тоже никто не имеет права убить.

Жан-Клод выпрямился плавным движением; реальность, казалось, на глазах вливалась в него. Я почти чувствовала, как движется время – со звуком, который я слышала сознанием, а не ушами.

Жан-Клод стал неотличим от обычного человека. Его бледная кожа приобрела розоватость, вьющиеся черные волосы, тщательно уложенные, стали пышными и блестящими, а глаза – просто темно-синими, и ничего необычного, кроме цвета, в них не осталось. Он снова стал человеком, не успела я и глазом моргнуть.

– Боже, – прошептала я.

– Что такое, ma petite?

Я покачала головой. Если спросить, как у него это получается, он лишь улыбнется.

– К чему все эти вопросы, Жан-Клод? Почему тебя волнуют мои взгляды на жизнь?

– Ты мой человек. – Он поднял руку, отметая мое автоматическое возражение. – Я начал процесс превращения тебя в своего слугу, и мне хочется лучше тебя понимать.

– Разве ты не можешь просто... почувствовать мои эмоции, как у этих людей на улице?

– Нет, ma petite. Я могу чувствовать твое желание, но кроме этого – почти ничего. Поставив тебе свои метки, я потерял такую способность.

– Так ты не можешь читать мои мысли?

– Нет.

Это действительно приятная новость. Ему не обязательно было мне об этом рассказывать. Так почему же он рассказал? Жан-Клод никогда ничего не делает просто так. Тут были какие-то подводные течения, которых я не замечала. Я покачала головой:

– Ты здесь сегодня только затем, чтобы меня прикрывать. И не надо ничего делать, пока я об этом не попрошу, хорошо?

– Чего не делать?

– Не причинять никому вреда, пока нам не попытаются его причинить.

Он кивнул. Лицо его стало очень торжественным. Почему мне все время кажется, что в каком-то темном уголке своего разума он надо мной насмехается? Отдавать приказы Мастеру вампиров. Наверное, это смешно.

На улице было чрезвычайно шумно. Из каждого второго здания ревела музыка. Каждый раз разная, но всегда громко. Вспыхивали и гасли неоновые буквы. “Девочки, Девочки, Девочки. Без лифчиков”. “Поговори с голой женщиной своей мечты”. Фу.

К нам подошла высокая стройная негритянка. На ней были лиловые шорты, такие короткие, что больше напоминали бикини. Ноги и задница обтянуты черными колготками в сеточку. Весьма откровенно.

Она остановилась между нами. Ее взгляд перебегал от меня на Жан-Клода и обратно.

– Кто будет делать, а кто смотреть?

Мы с Жан-Клодом переглянулись. Он едва заметно улыбнулся.

– Простите, но мы ищем Ванду, – сказала я.

– Здесь много имен, – ответила негритянка. – Я могу сделать все, что может эта Ванда, только еще лучше. – Она подошла вплотную к Жан-Клоду. Он взял ее руку и нежно поднес к губам. Глаза его при этом следили за мной.

– Ты будешь делать, – сказала она. Ее голос стал возбуждающе хриплым. А может быть, просто Жан-Клод действовал так на всех женщин. Может быть.

Негритянка прижалась к нему. Ее кожа казалась очень темной на фоне белого шелка его рубашки. Ее ногти были выкрашены в ярко-розовый цвет, как пасхальное яичко.

– Жаль вас прерывать, – сказала я, – но у нас мало времени.

– Это не та, которая тебе нужна? – спросил Жан-Клод.

– Нет, – ответила я.

Он взял негритянку за руки чуть повыше локтей и отлепил от себя. Она рвалась обратно и цеплялась за его плечи, стремясь снова к нему прижаться. Жан-Клод без усилий удерживал ее на расстоянии вытянутой руки. С такой же легкостью он мог удержать на расстоянии вытянутой руки грузовик.