Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

Все остальные женщины из приглашенных на свадьбу выше меня на несколько дюймов. Возможно, кому-то из них такое платье действительно будет к лицу. Но что-то мне в это не верится.

Для пущего унижения мы все должны будем надеть нижнюю юбку с обручем. Я напоминала себе иллюстрацию к роману “Унесенные ветром”.

– Ну вот, вы замечательно выглядите. – Вернулась миссис Кассиди. Она сияла улыбкой.

– У меня такое чувство, будто меня воткнули в торт, – сказала я.

Ее улыбка несколько померкла. Она сглотнула.

– Вам не нравится моя последняя идея, – сказала она, словно уличая меня в преступлении.

Из раздевалки вышла Элси Марковиц. За ней плелась хмурая Кейси. Я-то понимала, каково ей.

– О, Анита, – пропела Элси, – вы выглядите просто восхитительно.

Чудесно. “Восхитительно” – как раз то, что я хотела услышать.

– Спасибо.

– Особенно мне нравятся бантики у вас на шее. Мы все наденем такие, вы знаете?

– Что ж, я вам сочувствую, – сказала я.

Она нахмурилась.

– Мне кажется, они только подчеркивают красоту платья.

Теперь была моя очередь нахмуриться.

– Вы это серьезно?

Элси, казалось, была немного озадачена.

– Ну конечно. Вам ведь нравится платье?

Я решила не отвечать, чтобы не дай Бог кого-нибудь не шокировать. Ясное дело, чего еще ждать от женщины, у которой совершенно нормальное имя – Элизабет, – но она предпочитает, чтобы ее называли коровьей кличкой?

– Это действительно самая последняя вещь, которую мы можем использовать для камуфляжа, миссис Кассиди? – спросила я.

Она кивнула – один раз и очень твердо.

Я вздохнула, и она улыбнулась. Победа была на ее стороне, и она это знала. А я знала, что меня ждет поражение, еще в тот момент, когда увидела платье; но если мне суждено проиграть, я намерена как можно дороже продать свою шкуру.

– Хорошо. Дело сделано. Деваться некуда. Я надену это.

Миссис Кассиди просияла. Элси улыбнулась. Кейси ухмыльнулась. Я поддернула юбку с обручем повыше и сошла с возвышения. Обруч качался как колокол, а я была вместо языка.

Зазвонил телефон. Миссис Кассиди пошла отвечать, и с каждым шагом настроение у нее все улучшалось, сердце пело, ведь больше я в ее магазин не приду. Какая радость.

Я пыталась протиснуться в своей широкой юбке сквозь узкую дверь, которая вела к примерочным, когда она меня позвала:

– Мисс Блейк, это вас. Сержант Сторр из полиции.

– Видишь, мама, я же тебе говорила, что она работает в полиции, – сказала Кейси.

Я не могла объяснить ей, где я работаю, потому что Элси когда-то просила меня этого не делать. Она считала, что Кейси еще мала, чтобы знать об аниматорах и убийствах вампиров и зомби. Можно подумать, есть такие дети, которые не знают, что на свете существуют вампиры. Про вампиров уже лет десять как говорят в каждом недельном выпуске новостей.

Я пыталась прижать трубку к левому уху, но проклятые цветы мне помешали. Зажав телефон между плечом и шеей, я завела руки назад, чтобы расстегнуть воротник.

– Привет, Дольф, что там у тебя?

– Сцена убийства. – У него был приятный голос, как у оперного тенора.

– Какая еще сцена убийства?

– Грязная.

Я, наконец, стянула с себя воротник и тут же выронила трубку.

– Анита, ты куда пропала?

– Да тут у меня кое-какие сложности с гардеробом.

– Чего?

– Не важно. А я зачем тебе понадобилась?

– Не знаю, кто этот убийца, но он не человек.

– Вампир?

– Ты специалист по немертвым. Именно поэтому я хочу, чтобы ты приехала, посмотрела.

– Хорошо, давай адрес, я немедленно буду. – На полочке лежал блокнот с бледно-розовыми листками, на которых были нарисованы сердечки. На конце шариковой ручки был купидончик. – Сент-Чарльз? Так я от вас всего в пятнадцати минутах езды.

– Хорошо. – Он повесил трубку.

– И тебе тоже до свидания, Дольф. – Это я сказала уже в тишину, просто для того, чтобы последнее слово осталось за мной. Я вернулась в маленькую комнатку, чтобы переодеться.

Мне предложили сегодня миллион долларов за то, чтобы я убила человека и оживила зомби. Потом эта последняя примерка в свадебном салоне. Теперь еще сцена убийства. Грязная, сказал Дольф. Похоже, у меня нынче будет очень насыщенный рабочий день.

Грязная, так Дольф это назвал. Мастер преуменьшать. Кровь была всюду, белые стены были забрызганы ею, словно кто-то разбил о них несколько банок с алой краской. В углу стояла светлая кушетка с причудливыми коричневыми и золотыми цветочками на обивке. Она была наполовину покрыта простыней. Вся простыня была темно-красной. Яркий квадрат солнечного света падал сквозь чисто вымытое, сверкающее окно. В солнечном свете кровь сделалась вишнево-красной и глянцевитой.