Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

– Выкладывай слухи, – сказала я.

– Прежняя подружка Гейнора пыталась подать на него в суд и потребовать алиментов, как бывшая гражданская жена. Она исчезла.

– “Исчезла”, вероятнее всего значит “умерла”, – сказала я.

– В точку.

В это поверить мне было легко. Как и в то, что Гейнор и раньше приказывал Томми и Бруно кого-то убить. Говорят, во второй раз отдать такой приказ куда легче. А может быть, это был уже не второй и даже не третий – только Гейнор еще ни разу не попадался.

– Что он такого делает для этой шайки, что ему приходится держать двух телохранителей?

– О, так ты уже знакома с его специалистами по безопасности? – Я кивнула. – Моя подружка была бы рада с тобой поболтать.

– Надеюсь, ты не сказал ей, что папка нужна мне?

Ирвинг ухмыльнулся:

– Я что, совсем идиот, по-твоему?

Я оставила эту фразу без комментария.

– Так что он делает для преступной организации?

– Помогает им отмывать деньги; во всяком случае, так мы подозреваем.

– И никаких доказательств?

– Ни одного, – с печальным видом подтвердил Ирвинг.

Лютер покачал головой и выплюнул окурок в пепельницу. Немного пепла попало на стойку. Он смахнул его своим безукоризненно белым полотенцем.

– Звучит довольно паршиво, Анита. Бесплатный совет – оставь его в покое, к дьяволу.

Хороший совет. К сожалению.

– Только он вряд ли оставит меня в покое.

– Не буду спрашивать, не хочу ничего знать. – Кто-то отчаянно замахал руками, требуя добавки, и Лютер поплыл туда. Мне было видно весь бар в длинном зеркале на стене позади стойки. Даже чтобы увидеть дверь, мне не нужно было разворачиваться. Очень удобно и вселяет уверенность.

– А я буду спрашивать, – сказал Ирвинг. – Я хочу знать.

Я только покачала головой.

– Я знаю кое-что, чего ты не знаешь, – добавил он.

– И предполагается, что я хочу это знать?

Он кивнул так энергично, что его кудрявые лепестки вокруг лысины всколыхнулись.

Я вздохнула.

– Выкладывай.

– Сначала ты.

Хватит с меня этих игр.

– Я сказала тебе все, что собиралась сегодня сказать, Ирвинг. У меня есть эта папка. Я все равно ее просмотрю. Но ты мог бы сберечь мне немного времени. А время, особенно сейчас, для меня очень важно.

– О черт, ты вовсю пользуешься тем, что я стараюсь как можно лучше сделать свою работу. – Похоже, он собирался надуться.

– Ты лучше говори, Ирвинг, а то я сейчас сделаю что-нибудь ужасное.

Он коротко рассмеялся. Он явно мне не поверил. А зря.

– Ладно-ладно. – Ирвинг вынул фотокарточку откуда-то из-за спины, словно фокусник.

Это был черно-белый снимок женщины лет двадцати. Длинные темные волосы падали на плечи по нынешней моде, и только на кончиках были при помощи геля сделаны остренькие сосульки. Хорошенькая. Мне не знакома. Фотография явно не была студийной: в позе женщины чувствовалась непосредственность человека, который не догадывается о том, что его фотографируют.

– Кто это?

– Она была его сожительницей приблизительно полгода назад, – сказал Ирвинг.

– Так что она... калека?

– Я вгляделась в симпатичное, выразительное лицо на снимке. По фотографии понять это было невозможно.

– Ванда-на-колесах.

Я посмотрела на него, чувствуя, как мои глаза становятся круглыми.

– Ты шутишь?

Ирвинг усмехнулся.

– Ванда-на-колесах колесит по улицам в своем кресле. Она очень нравится некоторым мужчинам.

Проститутка в инвалидном кресле. Не-е, это чересчур сверхъестественно. Я покачала головой.

– Ладно, где мне ее найти?

– Мы с моей сестрой по журналистике сами не прочь ее найти.

– Именно поэтому ты изъял ее фото из папки?

Он даже не дал себе труда изобразить смущение.

– С одной тобой Ванда не станет разговаривать, Анита.

– А твоя подруга с ней уже побеседовала? – Он нахмурился, взгляд его погас. Я это предвидела. – Она не желает разговаривать с репортерами, ведь так, Ирвинг?

– Она боится Гейнора.

– Неудивительно, – заметила я.

– Почему ты уверена, что она станет с тобой разговаривать?

– Всепобеждающее очарование моей личности, – сказала я.

– Ну же, Блейк.

– Где она болтается, Ирвинг?

– О дьявол. – Он одним сердитым глотком допил виски. – Она стоит возле клуба “Серая Кошка”.

“Серая Кошка”, как в той старой поговорке, “ночью все кошки серы”. Миленько.

– Где этот клуб?

Вместо Ирвинга ответил Лютер. Я не видела, как он подошел.

– На главной улице в Тендерлине, угол Двадцатой и Большой. Но я не пошел бы туда в одиночку, Анита.