Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

Я уже собиралась выходить, когда прозвенел звонок. Поставив набитую всякой всячиной спортивную сумку у двери, я посмотрела в глазок. Для этой цели мне всегда приходится вставать на цыпочки.

Искаженное оптикой лицо, которое я увидела, было белокурым, светлоглазым и смутно знакомым. Это был Томми, мускулистый телохранитель Гарольда Гейнора. Да, денек становится все лучше и лучше.

Я обычно не беру оружие на занятия по дзюдо. Если они проходят днем. Летом в это время светло. Настоящая опасность начинается только после наступления темноты. Я отвернула край красной фуфайки, на которую сменила розовый топ, и снова нацепила свою внутрибрючную кобуру. Карманный пистолет калибра 9 мм слегка врезался в тело. Если бы я знала, что он мне понадобится, надела бы джинсы посвободнее.

Звонок зазвонил снова. Я не отзывалась: может, Томми решит, что меня нет? Но он не решил. Он позвонил в третий раз, надавив кнопку звонка плечом.

Я глубоко вздохнула и открыла дверь. Светло-голубые глаза Томми были по-прежнему пустыми, мертвыми. Полное отсутствие выражения. Интересно, он родился с таким взглядом или это результат долгих тренировок?

– Чего тебе надо? – спросила я.

Он скривил губы.

– Разве ты не пригласишь меня войти?

– Навряд ли.

Он пожал своими мощными плечами. Я увидела, как под пиджаком костюма проступил ремень плечевой кобуры. Ему нужно найти портного получше.

Дверь слева от меня открылась. Из нее вышла женщина с ребенком на руках. Она заперла дверь, потом повернулась и увидела нас.

– О, привет. – Она широко улыбнулась.

– Привет, – сказала я.

Томми кивнул.

Женщина отвернулась и пошла к лестнице, ласково агукая своему малышу.

Томми снова посмотрел на меня:

– Ты что, хочешь заниматься этим на пороге?

– А чем мы занимаемся?

– Бизнесом. Речь о деньгах.

Я смотрела на его лицо, но на нем невозможно было ничего прочесть. Единственное, что меня утешало, так это мысль, что если бы Томми хотел меня убить, он бы скорее всего не стал это делать у меня дома. Скорее всего.

Я отошла в сторону и широко распахнула дверь. Пока он входил в квартиру, я старалась держаться от него на расстоянии больше вытянутой руки. Он осмотрелся по сторонам:

– Красиво, чисто.

– Служба быта, – сказала я. – Говори по делу, Томми. Я спешу.

Он поглядел на спортивную сумку около двери.

– Работа или свидание?

– Не твое дело, – сказала я.

Он снова скривил губы. Я догадалась, что это у него такая улыбка.

– У меня в машине полный кейс денег. Полтора миллиона, половину сейчас, половину после оживления зомби.

Я покачала головой:

– Я уже дала Гейнору свой ответ.

– Но это в присутствии твоего босса. Сейчас мы вдвоем. Никто не узнает, что ты приняла предложение. Никто.

– Я отказалась не потому, что были свидетели – сказала я. – Я отказалась потому, что не совершаю человеческих жертвоприношений. – Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Забавно звучит. Потом я подумала о Мэнни. Что ж, может, не так уж забавно. Но я все равно этого не делаю.

– У каждого есть своя цена, Анита. Назови сумму. Мы ее рассмотрим.

Он ни разу не упомянул имя Гейнора. Только я. Он был до чертиков осторожен, слишком осторожен.

– У меня нет цены, малыш Томми. Возвращайся к мистеру Гарольду Гейнору и передай ему это.

Он нахмурился. Между бровей собрались морщинки.

– Я не знаю такого имени.

– О, не смеши меня. На мне нет жучков.

– Назови свою цену. Мы можем ее обсудить, – вновь предложил он.

– Нет никакой цены.

– Два миллиона, свободные от налогов, – сказал он.

– Какой зомби может стоить два миллиона, Томми? – Я смотрела на его медленно мрачнеющую физиономию. – Что Гейнор надеется получить от него, чтобы покрыть такие расходы?

Томми смерил меня взглядом:

– Тебе не нужно этого знать.

– Так и знала, что ты это скажешь. Проваливай, Томми. Я не продаюсь.

Я сделала шаг к двери, собираясь выпроводить его, но он внезапно шагнул вперед – быстрее, чем можно было ожидать – и растопырил свои ручищи, чтобы меня схватить.

Я выхватила “файрстар” и направила ему в грудь. Он замер. Мертвые глаза моргнули, большие руки сжались в кулаки. Шея побагровела и стала почти фиолетовой. Сердится.

– Не надо этого делать, – мягко сказала я.

– Сука, – прохрипел он в ответ.

– Ну, ну, Томми, не надо грубить. Расслабься, и мы оба доживем до следующего дня.

Его блеклые глаза метнулись от пистолета к моему лицу и обратно.

– Без этой штуки ты не была бы такой крутой.