Ларс Кеплер - Призраки не лгут

— Опасная, сексуальная, — ворковал он.

— Правда? — улыбнулась Элин.

Фотограф выпрямился, взглянул ей в глаза, кивнул и широко и смущенно улыбнулся:

— Хотя больше, конечно, сексуальная.

— Какой ты милый!

Элин была без лифчика; от ветра она покрылась гусиной кожей, и отвердевшие от холода соски проступили сквозь ткань платья. Она с изумлением осознала, что надеется, что Нассим увидит это и поймет, что она начала пьянеть.

Фотограф улегся практически под нее со старым «хассельбладом», попросил Элин наклониться и сложить губы, словно для поцелуя.

— Une petite pomme , [15] Маленькое яблочко (франц.) . Считается, что если, фотографируясь, произнести эти слова по слогам, то лицо на фотографии будет выглядеть лучше. — сказал он.

Они улыбнулись друг другу, и Элин вдруг почувствовала себя счастливой, взволнованной этим флиртом.

Элин отчетливо видела его грудь сквозь тонкую обтягивающую футболку. Она выскользнула из джинсов, обнажив плоский живот.

Она надула губы, Нассим фотографировал, бормоча, что она лучше всех, что она — топ-модель. Потом он опустил камеру на грудь и взглянул вверх, на Элин.

— Могу продолжать до бесконечности, — честно сказал он, — но я вижу, ты замерзла.

— Тогда пойдем выпьем виски, — кивнула Элин.

Когда они вошли, Ингрид уже разожгла огонь в большой изразцовой печи. Они сели на диван, выпили виски и заговорили об интервью, о микрокредитах, которые дали многим женщинам возможность изменить свою жизнь.

Элин чувствовала, как от валиума и алкоголя по телу разливается спокойствие — словно безветрие, штиль.

Нассим сказал, что француз, бравший интервью, остался очень доволен. Потом сообщил, что его мать родом из Марокко.

— Ты делаешь большое дело, — улыбнулся он. — Если бы моя бабка могла взять микрокредит, у моей матери жизнь сложилась бы совсем по-другому.

— Я пытаюсь делать что-нибудь, но… — Элин замолчала, глядя в его серьезные глаза.

— Никто не совершенен. — Нассим подвинулся поближе к ней.

— Я предала одну девочку… которую не должна была предать… которую…

Нассим, утешая, погладил ее по щеке и прошептал что-то по-французски. Элин улыбнулась ему, и опьянение пузырьками пошло по телу.

— Не был бы ты так молод, я бы влюбилась, — сказала она по-шведски.

— Что? — не понял Нассим.

— Завидую твоей подружке, — пояснила Элин.

Она ощущала его дыхание — приятный запах мяты и виски, — и разглядывала его красивый рот; ей вдруг захотелось поцеловать его, но она подумала, что он испугается.

Элин вспомнила, что Джек перестал спать с тей сразу после того, как Викки исчезла из их жизни. Она тогда не поняла, что он больше не хочет ее. Думала, что все дело в стрессе, в том, что они слишком мало времени проводят вместе, в усталости. Поэтому она мобилизовалась. Наряжалась, устраивала романтические ужины, моменты наедине.

Но Джек больше не замечал ее.

Однажды ночью он вернулся домой, увидел ее, лежащую в халатике телесного цвета, и сказал, что больше не любит ее.

Что хочет развестись, что он встретил другую женщину.

— Сейчас прольешь, — предостерег Нассим.

— Боже, — шепнула она, и в тот же миг виски выплеснулось на платье.

— Ничего страшного.

Нассим взял льняную салфетку, опустился на колени и осторожно прижал салфетку к пятну, другой рукой обняв Элин за талию.

— Мне надо переодеться. — Она встала, с трудом удержавшись на ногах.

От вина, валиума и виски шумело и как будто постукивало в голове.

Нассим поддерживал ее, когда они шли через салоны. Элин, чувствуя себя слабой и утомленной, склонилась к нему и поцеловала в шею. В прохладной спальне царил полумрак, только у прикроватного столика горел торшер под кремовым абажуром.

— Мне надо прилечь.

Элин ничего не сказала, когда Нассим уложил ее на кровать и медленно снял с нее туфли, тихо проговорив:

— Давай помогу.

Элин притворилась более пьяной, чем была, и лежала неподвижно, как бы не замечая, что Нассим дрожащими руками расстегивает на ней платье.

Слушая его тяжелое дыхание, Элин гадала, решится ли он дотронуться до нее, воспользоваться ее опьянением.

Она неподвижно лежала в своих золотистых трусах и смотрела на него сквозь колышущийся туман, а потом закрыла глаза.

Нассим что-то пробормотал, и она почувствовала, как его ледяные от волнения пальцы стягивают с нее трусы.

Когда он разделся, Элин взглянула на него из-под полуприкрытых век. У Нассима было дочерна загорелое тело, словно у работающего в поле крестьянина. Стройный, как мальчик, на плече серая татуировка — око Гора.