Ларс Кеплер - Призраки не лгут

Викки сама серьезно пострадала. После того, как она постояла на осколках, у нее сильно кровоточили колени и лодыжки. Распухшая шея была иссиня-черной; наверняка пострадали шейные позвонки, но Викки еле уложили на каталку — она никак не хотела отпускать руку Элин.

Времени терять было нельзя, и врач разрешил Викки сидеть рядом с Элин и держать ее за руку. «Скорая» увезла обеих в Эстерсунд, где их должны были посадить на медицинский вертолет и доставить в Каролинскую больницу.

Йона как раз переезжал ржавые железнодорожные пути, когда координатор группы, действовавшей в Дуведе, наконец ответил по телефону. Явно нервничающий координатор говорил одновременно еще с кем-то, кто находился в автобусе, откуда руководили операцией.

— Пока не очень понятно, что там произошло, но мы уже на месте, — сказал он, кашлянул и тут же закричал кому-то: — Да нет же! Это перед Тронгсвикеном и Стрёмсундом!

— Мне нужно знать… они живы?

— Простите, мне надо поставить заграждение.

— Я подожду, — сказал Йона и объехал длинную фуру.

Ему было слышно, как координатор кладет телефон, переговаривается с руководителем группы, получает подтверждение с мест, снова связывается с главной диспетчерской лена и через тамошних операторов приказывает патрульным машинам перегородить дорогу.

— Я здесь, — наконец сказал он в трубку.

— Они живы? — повторил Йона.

— Девочка вне опасности, но женщина… состояние критическое, ее готовят к немедленной операции в больнице Эстерсунда, а потом перевезут в Каролинскую.

— А Даниель Грим?

— В доме больше никого нет. Мы перекрыли дороги, но если он выберет какой-нибудь проселок — у нас просто нет ни людей, ни машин…

— А вертолеты?

— Мы ведем переговоры с подразделением в Кируне, но это слишком долго. — По хриплому голосу координатора чувствовалось, как тот устал.

Йона ехал в сторону Сундсвалля, думая, что Элин Франк вернулась в дом, несмотря на предупреждение. Комиссар не представлял себе, с чем она столкнулась, но очевидно было одно: Элин вернулась вовремя.

Она серьезно пострадала, но Викки осталась жива.

Оставалась надежда, что Грима арестуют на каком-нибудь из расставленных на дороге постов. Особенно если он не сознает, что его объявили в розыск. Но если он ускользнет, то окажется дома только часа через два, и полиция наверняка устроит ему засаду.

А перед этим, подумал Йона, надо, чтобы криминалисты успели обследовать дом.

Комиссар сбросил скорость и остановился на Бруксгатан, позади патрульной машины.

Дверь в дом Даниеля Грима была открыта настежь, двое полицейских в форме ждали комиссара в прихожей.

— В доме пусто, — сказал один. — Ничего необычного.

— Криминалист уже едет?

— Дайте ему минут десять.

— Я пока осмотрюсь, — сказал Йона и прошел в дом.

Он принялся обходить комнаты, сам не зная, что ищет. Заглянул в гардероб, повыдвигал ящики, распахнул дверь винного погребка, прошел в кухню, изучил чулан со швабрами и пылесосом, ящики, холодильник и морозильник, бегом поднялся на верхний этаж, сорвал покрывало в тигровую полоску, перевернул матрас, открыл дверь гардеробной, сдвинул в сторону платья Элисабет и постучал по стене, носком ботинка отбросил какие-то старые туфли, выдвинул коробку с елочными игрушками, прошел в ванную, заглянул в шкафчик (лосьоны для бритья, флаконы с таблетками и косметика), потом спустился в подвал, рассмотрел висящие по стенам рабочие инструменты, потрогал запертую дверь, ведущую к отопительному котлу, выдвинул газонокосилку, поднял крышку стока в полу, заглянул за мешки с землей для цветов и снова поднялся наверх.

Комиссар остановился посреди дома и выглянул в окно, за которым виднелся гамак в саду. Посмотрел в другую сторону — там была открытая входная дверь, и двое полицейских ждали возле машины.

Йона закрыл глаза, вспоминая люк в спальне, который вел в чердачное помещение, запертую дверь, ведущую к отопительному котлу, и ему пришло в голову, что винный погреб под лестницей должен бы быть побольше.

На низенькой дверце под лестницей висела старая газетница с «И в шутку, и всерьез». Йона открыл дверь и заглянул в винный погреб. Около сотни бутылок лежали в ящичках высокого деревянного шкафа. За ними явно было какое-то пространство — между задней стенкой полки и внешней стеной было сантиметров тридцать. Комиссар протиснулся туда, подвигал бутылки и нашел задвижки — одну слева внизу, одну наверху. Подождал, пока раскроется тяжелая стенка на петлях. По каморке поплыл запах пыли и дерева. Открывшееся пространство оказалось почти пустым — только на полу стояла обувная коробка с нарисованным на крышке сердечком.