Ларс Кеплер - Призраки не лгут

— Я и слушаю.

— Я больше ни в чем не уверена, но, по-моему, я не сошла с ума.

— Я тоже так не думаю, — серьезно сказал комиссар.

Флора посмотрела на него, вытерла слезы. Потом уставилась перед собой и тяжело сглотнула.

— Я ведь пыталась, — тихо сказала она. — Но я на самом деле не верю…

— Попробуйте.

— Подождите, пожалуйста, там, — попросила Флора, указав на комнатушку за стеной. — Кажется, Миранда появляется, только когда я одна.

— Понимаю. — Йона поднялся и вышел.

Флора сидела неподвижно, глядя, как комиссар закрывает за собой дверь. Стул скрипнул под ним, когда он устраивался возле маленькой кухоньки, а потом снова стало тихо. Флора не слышала ни звука — ни проехавшей мимо машины, ни собачьего лая, она не слышала ничего из комнаты, где ждал комиссар.

Только теперь она поняла, насколько устала.

Флора не знала, что делать. Не знала, надо ли зажигать свечи и благовония. Она посидела прикрыв глаза, потом посмотрела на рисунок.

Флора вспомнила, как тряслась, когда рисовала увиденное, и как трудно ей было собраться с мыслями. Она тогда то и дело оглядывалась на ту комнату — не вернулось ли привидение.

Сейчас она смотрела на свой собственный рисунок. Она плохо рисовала, но было ясно, что девочка лежит на полу. Флора увидела крестики, вспомнила, что они означают бахрому коврика в спальне.

У Флоры тогда дрожала рука, и бедро девочки вышло тонким, как голая кость.

Пальцы на лице — просто черточки. За ними видна прямая линия рта.

Стул возле кухоньки снова скрипнул.

Флора тяжело моргнула и уставилась на рисунок.

Ей показалось, что пальцы как будто раздвинулись, и теперь был виден глаз.

Девочка смотрела на Флору.

Флора дернулась, когда в трубах что-то лязгнуло, и оглядела комнатушку. По дивану бродили черные тени, стол скрылся в темном углу.

Она снова взглянула на рисунок. Гла́за больше не было видно. Через нарисованное на бумаге в клеточку лицо шла складка.

Трясущимися руками Флора попыталась разгладить листок. Глаза девочки были скрыты за тонкими пальцами. На расчерченной бумаге виднелась только часть рта.

Вдруг у нее за спиной скрипнул пол, и Флора торопливо оглянулась.

Никого.

Она снова стала рассматривать рисунок — пока глаза не заслезились.

У сердца, висевшего над головой девочки, были неровные края.

Флора медленно рассмотрела прядки волос и снова вернулась к пальцам, лежащим на лице. Вдруг Флора инстинктивно отдернула руки от листа — рот нарисованной девочки больше не был прямой чертой.

Теперь он как будто кричал.

Флора вскочила, задыхаясь, уставилась на рисунок, на кричащий рот, прикрытый пальцами. Она хотела было позвать комиссара, как вдруг увидела девочку наяву.

Та пряталась в шкафу у стены, словно желая как можно дольше оставаться незамеченной, но из-за нее дверца шкафа не закрывалась. Девочка стояла неподвижно, закрыв лицо руками. Потом чуть раздвинула пальцы и посмотрела на Флору одним глазом.

Флора уставилась на девочку.

Та, продолжая закрывать лицо руками, что-то сказала, но Флора не смогла различить слов. Она подошла ближе и сказала:

— Я не слышу.

— У меня будет ребенок, — произнесла девочка, все так же закрываясь руками. Она с удивлением погладила себя по затылку, вытянула руку, посмотрела на кровь и покачнулась. Из затылка по спине ручьем текла кровь.

Рот открылся, но она не успела ничего сказать — только покачала головой, и ее тонкие ноги подогнулись.

Йона вбежал, услышав, как в комнате что-то с грохотом обрушилось.

Флора лежала на полу перед полуоткрытым шкафом. Потом села и в смятении посмотрела на комиссара:

— Я видела ее… она беременна…

Комиссар помог Флоре встать.

— Вы спросили ее о том, что произошло?

Флора помотала головой и взглянула на пустой шкаф.

— Никому ничего нельзя видеть, — прошептала она.

— В каком смысле?

— Миранда сказала, что она была беременна, — заплакала Флора и отступила назад.

Потом вытерла слезы, посмотрела на опрокинутый шкаф и вышла. Йона взял со стула ее пальто и последовал за ней. Флора уже поднималась по лестнице, ведущей на улицу.

Сидя на ступеньках антикварного магазина, Флора застегивала пальто. На ее щеки вернулся румянец, но она молчала. Комиссар стоял на тротуаре, прижав к уху телефон. Он звонил главному патологоанатому Нильсу Олену в отделение судебной медицины Каролинской больницы.

— Подожди, — послышался гнусавый голос Нолена. — У меня теперь смартфон.