Ларс Кеплер - Призраки не лгут

— Прошу прощения, — обратилась к ней женщина в сером жакете. — Вы — подружка Викки?

Не успела Сага ответить, как дверь открылась и вошел комиссар.

— Йона! — удивилась Сага и с улыбкой пожала ему руку. — Я думала, тебя отстранили от дел.

— Все верно, — подтвердил комиссар.

— Как мило.

— Те, кто вел служебное расследование, потрудились на совесть. — От улыбки на щеках у комиссара появились ямочки.

Прокурор Сусанна Эст с удивленным видом подошла к Саге:

— Вы из Службы безопасности? Но я думала… в смысле — я просила…

— А где Викки? — спросила Сага.

— Врач посчитала, что нужна еще одна томография. — Йона отошел к окну и встал, повернувшись ко всем спиной.

— Утром я приняла решение задержать Викки Беннет, — сказала Сусанна. — Но конечно, было бы хорошо получить ее признание до слушаний о заключении под стражу.

— Вы собираетесь возбудить дело? — изумилась Сага.

— Слушайте, — утомленно сказала Сусанна, — я была в Бригиттагордене. Я видела тела. Викки Беннет пятнадцать лет, и она уже давно не относится к подросткам, которым требуется психосоциальная помощь в закрытых учреждениях.

Сага скептически улыбнулась:

— Но если ее посадить в тюрьму…

— Не поймите меня неправильно, — перебила ее Сусанна, — но я рассчитывала на человека, у которого есть опыт в проведении допросов. Но у вас еще будет шанс научиться, я уверена!

— Спасибо. — Сага стиснула зубы.

— Я сижу здесь уже полдня, и, честное слово, речь идет не об обычном допросе. — Сусанна тяжело вздохнула.

— В каком смысле?

— Викки Беннет не боится. Ей как будто нравится мериться силами с нами.

— А вам? — спросила Сага. — Вам нравится мериться с ней силами?

— У меня нет времени играть в ее игры, и в ваши тоже, — сухо сказала Сусанна. — Завтра я должна ходатайствовать в суде первой инстанции о заключении под стражу.

— Я прослушала запись первичного допроса Викки, — заметила Сага. — И у меня не создалось впечатления, что девочка играет в какие-то игры.

— Она водит нас за нос, — настаивала Сусанна.

— Не верю. Но убийство может оказаться травмой и для самого убийцы, и память у них становится как острова с зыбкими границами.

— Так вас этому научили в Службе безопасности?

— Проводя допрос, хорошо бы исходить вот из чего: любой, кто захочет признаться в содеянном, имеет право рассчитывать на понимание. — Сага не поддалась на провокативный тон прокурора.

— И все?

— Я привыкла думать, что признание связано с ощущением могущества: тот, кто признается в преступлении, приобретает власть над правдой, — терпеливо пояснила Сага. — Вот почему угрозы не работают — только хорошее обращение, уважение и…

— Только не забудьте, что ее подозревают в двух жестоких убийствах.

Из коридора послышались шаги и скрежетание колес койки.

Две санитарки вкатили Викки Беннет в палату. Лицо у девочки опухло. Щеки и лоб были покрыты черными ранами, руки заклеены пластырем, большой палец в гипсе. Койку поставили на место, мешок капельницы повесили на штатив. Викки с открытыми глазами лежала на спине, игнорируя осторожные попытки санитарок завязать разговор. Лицо девочки оставалось серьезным, уголки рта опущены.

Борты койки были подняты, но пристегивать девочку ремнями никто не стал.

Санитарки вышли; в открывшуюся дверь Сага успела заметить, что в коридоре теперь дежурят двое полицейских.

Сага подождала, когда девочка посмотрит на нее, и подошла к койке.

— Меня зовут Сага Бауэр. Я приехала, чтобы помочь тебе вспомнить, что случилось за последние дни.

— Вы куратор или еще кто-нибудь?

— Я комиссар.

— Из полиции?

— Да. Из Службы безопасности.

— Я никого красивее вас еще не видела. Честно.

— Мне очень приятно.

— Когда-то я порезала пару красивых лиц, — с улыбкой сообщила Викки.

— Я знаю, — спокойно ответила Сага.

Она достала телефон, включила встроенный диктофон. Быстро проговорила дату, время и место. Перечислила присутствующих, повернулась к Викки, некоторое время смотрела на нее, а потом серьезным голосом начала:

— Ты участвовала в совершении страшных вещей.

— Я читала в газетах. — Викки дважды сглотнула. — Видела фотографии, свою и Данте… и читала всякое про себя.

— Ты согласна с тем, что там писали?

— Нет.

— Тогда расскажи, как все было, своими словами.

— Я бежала, шла… и замерзла… мерзла.

Викки вопросительно посмотрела Саге в глаза; она словно пыталась найти правдивые воспоминания или ложь, которая объяснила бы ее слова.