Йен Фишер - Ночной консьерж

Почему он не умеет стрелять и не держит под рукой оружие? Почему не умеет драться, как супермены в кино? Почему среди его навыков нет способности видеть ситуацию на десятки ходов вперед, предугадывать, что произойдет в будущем, и избегать возможных ловушек? Почему он не может ходить по стенам? Почему не умеет ходить по воде? Почему не летает? Наверное, он неудачник? Да, пожалуй, он неудачник. И что теперь? А теперь – неминуемая расплата. Ты давно хотел убить кого-то. Ты убил. Так будь истинным гедонистом и сумей насладиться возмездием.

Запасы вселенского оптимизма иссякли. Серж машинально отправил смс капитану Романову. Это был единственный способ связи с ним. Серж отправлял сообщение на неизвестный короткий номер, а Романов перезванивал. Или не перезванивал.

Какая мука ждать звонка. Секунды капают со скоростью роста седых волос на голове. Серж проковылял к бару, налил в бокал виски на три пальца, выпил залпом. Внутренности отозвались тревожным рокотом, но в голове неожиданно прояснилось.

Он подошел к окну, приоткрыл створку, впустив струю свежего воздуха в комнату, пропахшую страхом. Затем долго смотрел сверху на двор, примеривший сарафан из зеленеющих тополей, и попытался определить, кто из этих симпатичных обывателей, облюбовавших скамеечки, выполняет работу для Али. Спортивного вида парень, плюющийся семечной шелухой, или рыжеволосый мужик в твидовом костюме, присевший выкурить сигарету, а окурков у него под ногами – минимум на полпачки? А может, тетка средних лет с двумя кошелками? Неторопливо разговаривает по телефону, а взгляд так и мечется от одной подъездной двери к другой. Ждет его? Или караулит пьяного мужа? А еще пара тинейджеров балуются мячом, да старик в тельняшке возится с проржавевшим корытом, давно потерявшим право называться автомобилем.

Вряд ли Али поставил своих людей на виду у всего двора. Наверняка они просматривают территорию оттуда, где их никто не видит. Из автомобилей? Из окон? С чердака? С крыши? Впрочем, гадать – дурное занятие, чреватое расстройством желудка. Ведь Серж не видел никакого смысла в том, чтобы скрываться от них. Всю жизнь не пробегаешь. Проблему необходимо решать сразу – или она настигнет тебя, когда ты меньше всего к этому готов.

Наконец зазвонил телефон. Собственный голос показался далеким, слабым и чужим, когда Серж начал рассказывать Романову о вторжении Али в его квартиру и об ультиматуме, который тот поставил.

– Что мне делать? Они за мной следят. Что вы сделали с Мансуром? Он жив?

– Не будь наивным. – Романов говорил как всегда сухо и отрывисто, впрочем, в этой его канцелярской манере была особенная доверительность, даже вкрадчивость. – Ты сейчас дома? Ровно через час приезжай к Винзаводу, туда, где в последний раз виделись, помнишь? Сейчас пробок нет, за двадцать минут доедешь. Поймай такси. А до этого сиди дома, не высовывайся. Понял?

– Понял.

– Никому не звони и не пользуйся электронной почтой.

– А как мы будем решать…

– Не волнуйся. У меня есть решение. При встрече все объясню. Не паникуй, я – на твоей стороне, на твоей…

Романов помолчал пару секунд и отключился. Серж вспотел за время разговора, но вместе с его окончанием почувствовал некоторое облегчение. Все это время он ни на секунду не допускал мысль, что останется в одиночестве против Али и бригады его головорезов. Как тинейджер, которого несправедливо донимают педагоги в школе, точно знает, что сообщит об этом родителям, а те приедут и разберутся. Иного алгоритма действий просто не существует. Разные весовые категории. Как говаривал один криминальный авторитет: «Базар держать надо только в уровень». Эти гэбэшники заварили всю кашу, вот пускай сами ее расхлебывают. У них оружие, бойцы, они этому обучались, у них работа такая. А у него – другая работа.

Он взглянул на часы. Сорок минут до выхода. Как он мог забыть о своей работе! Клаус уже два часа ждал его сигнала. Запланированный церковный променад с рок-н-ролльным баловством на священном органе должен состояться сегодня ночью. Клаус Майнцхофф – немецкий банкир, сильно переживавший по поводу округлого брюшка, которое ему не удавалось скинуть никакими тренировками. В бурной юности, до того, как стать банкиром и заработать свои честные миллионы, Клаус был худым, бунтующим против всего, что попадется под руку, рок-музыкантом. Ближайшей ночью он собирался осквернить один из храмов Москвы рок-вечеринкой. Были наняты музыканты, оплачены услуги и молчание настоятеля и служителей храма, завезена необходимая аппаратура. Сам Клаус в предстоящем концерте собирался солировать на церковном органе, предмете особенной гордости верующих. Серж виновато чертыхнулся про себя. Сегодня его особенно раздражали эти клиенты с «особенными запросами».