Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

— И принялся лупить его по лицу? Ломать ребра? — спросила я недоверчиво. — Мы имеем убийство в состоянии аффекта.

— Или его кто-то сильно ненавидел, — добавила Клэр и обратилась к своей помощнице: — Убери мистера Иисуса за меня, ладно, Банни? Пусть Джоуи тебе поможет. А на бирке на ноге напиши «Неизвестный, номер двадцать семь» и дату.

Мы с Конклином отправились вслед за Клэр в ее кабинет.

— Я хочу показать вам еще кое-что, — сказала она, сорвав с себя шапочку и сняв лабораторный халат. Под ним оказались голубые медицинские брюки и ее любимая футболка со знаменитой надписью на груди: «Я, наверное, толстая, и мне сорок, но я такая, какая есть».

Эта фраза поднимала Клэр настроение, но сейчас ей уже стукнуло сорок пять, и, думаю, она обзаведется в ближайшее время новой любимой футболкой.

Тем временем Клэр предложила нам присесть, а сама расположилась за своим столом и открыла верхний ящик. Она достала оттуда еще один прозрачный пакет для улик, положила его на столешницу и изогнула настольную лампу так, чтобы свет падал на содержимое пакета.

— Это распятие Скитальца, — сказала я, уставившись на предмет искусства бездомного, имевший налет Древности и ценности настоящего артефакта.

Оно было именно таким, как его описывали: два болта, медная проволока и крошечный пупс, привязанный к центру распятия.

— На пупсе могут быть отпечатки пальцев, — заметила я. — Где ты его нашла?

— В горле Скитальца, — ответила мне Клэр и сделала глоток воды. — Кто-то постарался вбить распятие прямо в его глотку.

Я жаждала услышать соображения Джо по делу Скитальца Иисуса.

Сегодня мы ужинали в ресторане «Зарубежное кино». И хотя ресторан располагался в дрянном квартале, окруженном сомнительными заведениями, винными лавками и дешевыми магазинчиками, внешний вид здания и его великолепный дизайн создавали впечатление, будто какое-то инопланетное летающее устройство подхватило его с улицы Лос-Анджелеса и по ошибке обронило на Мишн-стрит.

Но если отвлечься от внешнего вида, настоящим сокровищем «Зарубежного кино» являлся сад с небольшими столиками, где на стену соседнего здания проецировались старые фильмы.

Этим поздним майским вечером небо было совершенно ясным, а атмосфера казалась еще более уютной благодаря теплу, излучаемому инфракрасными лампами, стоящими по периметру дворика. За одним из столиков сидел Шон Пенн с каким-то своим приятелем, однако большей удачей было другое, ведь для этого совместного ужина никому из нас не пришлось заказывать билет на самолет.

После отношений на расстоянии, напоминающих стремительную езду на американских горках, мы вошли в более спокойную фазу, когда Джо переехал ко мне в Сан-Франциско. Теперь мы наконец-то жили вместе.

Мы наконец-то дали себе шанс.

Пока старый французский фильм «Шербургские зонтики» беззвучно мерцал на стене, Джо внимательно слушал мой рассказ о событиях этого удивительного дня: как мы с Конклином все ноги стоптали, пытаясь выяснить, кто убил Скитальца Иисуса.

— Клэр извлекла из его головы пять пуль, четыре из них оказались прямо в черепной коробке, — говорила я Джо. — Пятый выстрел был произведен в висок. Еще один, уже посмертный, сделали сзади в шею. Прямо какая-то безудержная ненависть, ты не находишь?

— Эти пули. Они — двадцать пятого или двадцать второго калибра?

— Двадцать второго, — ответила я.

— Интересно. Пули должны были оказаться довольно мягкими, иначе они пробили бы череп насквозь. На месте преступления нашли гильзы?

— Ни одной. Возможно, преступник воспользовался револьвером.

— Или стрелял из полуавтоматического пистолета, а гильзы потом собрал. Люди такого типа все тщательно продумывают заранее.

— Ладно, это достойная точка зрения. — Я прокрутила в голове идею Джо. — Возможно, наше преступление было спланировано, так?

— Все не столь безнадежно, Линдси. На мягком свинце могут остаться борозды. Подожди заключения экспертов. Плохо, что у вас не будет отпечатков с гильз.

— Может, найдутся отпечатки на пластиковом пупсе.

Джо кивнул, но я видела, что он не согласен.

— Разве нет? — уточнила я.

— Если наш стрелок забрал все гильзы, он вполне может оказаться профессионалом. Заказным убийцей или военным. Или полицейским. Или бывшим заключенным. Если же он — профессионал…

— То на распятии никаких отпечатков тоже не будет, — закончила я. — Но зачем профессиональному убийце убивать бездомного — и с такой жестокостью?