Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

— Рад за вас, мисс Томас. Очень рад. Его лицо было избитым, и никаких документов не оказалось, поэтому спрашиваю еще раз: с чего вы решили, что погибший и есть наш сын?

— Если бы у меня была хорошая фотография Родни, думаю, я бы быстро все прояснила. Я позвоню вам уже завтра, — ответила Синди.

Ли-Энн Букер вытащила фотографию из кармашка фотоальбома и протянула ее Синди со словами:

— Она была сделана пять лет назад.

На фотографии Родни Букер сидел на том же двухместном диванчике из ротанга, на котором расположилась Синди. Симпатичный светлокожий мулат с широкими плечами и обаятельной улыбкой. Волосы коротко пострижены.

Синди пыталась найти сходство со Скитальцем Иисусом в комплекции и цвете кожи, но когда она видела тело Иисуса, тот вообще едва напоминал человека.

— Вы проверяли дом Родни? — спросил Билли Букер.

— У Родни был дом?

— Проклятие, девушка! Мой сын может в данный момент находиться дома и смотреть бейсбол, а вы пугаете нас до смерти.

Ли-Энн снова зарыдала, а в голове Синди воцарился полнейший сумбур. Дом? Скиталец Иисус был бездомным, разве не так? Как у него мог быть дом? А если Родни Букер жив и она совершенно не права?

Билли Букер схватил с кофейного столика блокнот с ручкой, нацарапал на первом же листке номер мобильного и адрес, оторвал лист и протянул его Синди:

— Когда я звонил, то попадал на голосовую почту. Возможно, вам повезет больше. Так какие у вас планы, мисс Томас? Скажите мне. Чтобы я знал, что мне потом делать.

Покидая дом Букеров, Синди была уверена, что ее внезапный визит не только потряс, но и дал почву для грядущего скандала.

Всю обратную дорогу из Санта-Роса до Сан-Франциско Синди терзала одна мысль: она пообещала Букерам, что уже завтра скажет им, был ли их сын Скитальцем Иисусом или нет.

Как ей выполнить обещание? Как? Она обязана что-то сделать. Сдохнуть, но сделать.

Запустив правую руку в сумочку, она нащупала мобильный и нажала на нем кнопку быстрого набора с рабочим телефоном Линдси.

— Конклин, — ответил мужской голос.

— Рич, это Синди. Линдси на месте?

— Пока нет, но я скажу ей…

— Погоди, Рич. У меня есть хорошая зацепка по Скитальцу Иисусу. Думаю, его настоящее имя — Родни Букер.

— Синди, ты теперь работаешь полицейским?

— Кто-то же должен.

— Ладно-ладно. Не горячись.

— Не горячись? Я буквально только что наведалась к ничего не подозревающим пожилым супругам и сказала им, что их сын мертв…

— Что ты сделала?

— У меня было его имя, Рич, по крайней мере я так считала, поэтому поехала поговорить с родителями Скитальца. Вполне логично, если подумать…

— Бог ты мой. И как все прошло?

— Как взрыв бомбы. Билли Букер — ветеран вьетнамской войны, сержант морской пехоты. Он сказал, что полицейские — расисты, поэтому и не работают над делом Иисуса.

— Скиталец Иисус был чернокожим?

— У Букера есть домашний телефон Ала Шарптона, [4] Ал Шарптон — преподобный Альфред Шарптон, баптист, яростный защитник гражданских прав. и он грозил им воспользоваться. Я должна продвинуться со своей историей, пока не стала историей сама. Пока мы не стали историей.

— Мы?

— Да. Полицейское управление и я. К тому же я — единственная чувствую моральный долг. Рич, послушай. У Родни Букера есть дом.

— Синди, я не понимаю. Разве Скиталец не бездомный?

— Проверь его, пожалуйста.

— Так, ввожу: Родни Букер. Вот оно. Ага. Коул-стрит. Это вам не Хайт. [5] Хайт — улица, торговый центр Сан-Франциско. Милое местечко, — пошутил он.

Это был дешевый квартал, где вовсю промышляли мелкие торговцы наркотиками. Теперь все становилось понятнее.

Если Скиталец Иисус не соврал Флоре, назвав ей свое настоящее имя, и если Флора не соврала ей, тогда дом на Коул-стрит может оказаться именно тем местом, где Родни Букер, он же Скиталец Иисус, оставил свою сумку.

— Ты можешь его осмотреть, Рич? — спросила Синди. — Потому что иначе это сделаю я.

— Синди, отбой. Моя смена закончится через двадцать минут. Я туда подъеду и все осмотрю.

— Встречусь с тобой там. Дождись меня.

— Нет, Синди. Полицейский — я. Ты дождись меня.

Дом на Коул-стрит был выкрашен в грязно-серый цвет и представлял собой один из целого ряда бедных домов, построенных в прошлом веке. Эркерные окна были забиты досками, а ступеньки покрывал мусор. Повсюду витал дух меланхолии, поселившийся здесь еще в шестидесятых.