Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

Я поздоровалась с первым полицейским, стоявшим у двери, Пзтом Нунаном — парнем с торчащими красными ушами и безупречной репутацией. Тут нас догнали Самуэльс и Лемке, и я отправила их обратно, чтобы опросить соседей.

— Проникновение со взломом? — спросила я Нунана.

— Нет, мэм. Любому входящему, помимо ключа, необходимо было бы знать код сигнализации. Вы о тех пятерых вон там? Это проживающая в доме прислуга. Они все были здесь этой ночью и ничего не видели и не слышали.

— Уйма работы, — пробормотала я.

Потом Пэт представил нас экономке, Ираиде Эрнандес.

Эрнандес оказалась худой женщиной лет пятидесяти в строгой одежде. Ее глаза покраснели от слез, а ее английский был получше моего. Я отвела ее в сторонку, чтобы мы могли поговорить без посторонних.

— Это не самоубийство, — уверенно произнесла Эрнандес. — Я была еще няней Исы. Я воспитываю ее детей. Я знаю эту семью с момента зарождения их отношений и скажу вам, что Иса и Итан были счастливы.

— Где сейчас их дети?

— Благодарение Богу, они провели эту ночь у бабушки с дедушкой. Прямо душа не на месте. Вдруг они нашли бы своих родителей мертвыми, а не я? Или если бы они были дома… нет, нет. Я даже думать об этом не могу.

Я спросила Эрнандес, где она была всю ночь. «В кровати, смотрела передачу «Пластическая хирургия: до и после»». Что она увидела, когда открыла дверь в спальню Бэйли? «Они были уже мертвы. Но все еще теплые!» И знала ли она кого-либо, желавшего причинить Бэйли вред? «Множество людей им завидовало, но чтобы убить? Думаю, здесь какой-то ужасный несчастный случай».

Эрнандес смотрела на меня так, словно надеялась, что я смогу развеять этот страшный сон. Я же пыталась сложить кусочки пазла, размышляя, не попала ли в классический английский детектив.

Я сказала Эрнандес, что ей с остальной прислугой придется проехать в полицейский участок. Там у них возьмут отпечатки и образцы ДНК. Потом позвонила Джейкоби.

— Никаких следов взлома, — рассказала я ему. — Что бы в этом доме ни происходило, прислуга вполне может оказаться в курсе. Все пятеро имеют неограниченный доступ, поэтому…

— Поэтому нельзя исключать, что, если Бэйли были убиты, убийцей может оказаться один из них.

— Именно! Читаешь мои мысли!

Потом я сказала Джейкоби, что ему вместе с Чи следует провести допрос прислуги, и он согласился. Затем мы с Конклином нырнули под оградительную ленту и с одним молодым и неопытным полицейским, поджидавшим нас в холле, направились в спальню Бэйли.

Интерьер дома очаровывал: приглушенные тона отштукатуренных стен, до мельчайших деталей продуманная лепнина и облицовка, в каждой комнате — прекрасные полотна европейских живописцев и антикварные вещи; выходя из одних покоев, попадаешь в еще более грандиозные — аж дух захватывает.

Когда мы добрались до третьего этажа, я услышала голоса и шум рации, идущие из устеленного коврами коридора.

Молодой усердный коп из ночной смены, сержант Боб Нардон, вышел в зал и назвал меня по имени. Мы двинулись ему навстречу.

— Сожалею, что забираю у тебя дело, Боб, — сказала я. — Но у меня приказ.

Почему-то я ожидала от него возмущения.

— Ты ведь шутишь, Боксер, верно? Забери это дело, пожалуйста.

Чарли Клэппер, глава нашей криминалистической группы, стоял у кровати Бэйли. К своим сорока пяти половину жизни Клэппер проработал на органы правопорядка и был на редкость хорошим экспертом. Возможно, лучшим. Чарли — не хвастун. Он — дотошный педант своего дела.

Клэппер пробыл на месте преступления около двух часов, но на ковре не было ни флажков, ни следов маркера — а значит, никаких отметин и пятен крови. Пока криминалисты обследовали мебель на наличие отпечатков, я принялась внимательно рассматривать открывшуюся передо мной удивительную картину.

Супруги Бэйли лежали в своей кровати, такие спокойные и «чистые», словно сделанные из воска.

Оба были обнажены, одеяло укрывало нижнюю часть их тел. Черный кружевной бюстгальтер свисал с массивного изголовья кровати из красного дерева. Другая одежда, как верхняя, так и белье, была разбросана по полу, как будто ее снимали в спешке.

— Все именно так, как мы нашли, за исключением открытой бутылки «Моэт» и двух бокалов из-под шампанского, отправленных в лабораторию, — сказал нам с Конклином Клэппер. — Мистер Бэйли принял кафергот от мигрени и превацид от изжоги. Его жена принимала клоназепам. Для снятия тревожности.