Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

Мы выскочили наружу, и Конклин закричал:

— Линдси, будь осторожна! В любой момент может произойти второй взрыв!

Воздух казался серым от дыма, воняло паленой резиной, расплавившимся пластиком и обожженной человеческой плотью. Я остановилась и вытерла рукавом слезящиеся глаза, борясь с подступающей рвотой. При виде такой чудовищной сцены у меня буквально волосы встали дыбом.

Маркет-стрит являлась одной из основных транспортных артерий города. Она сейчас должна была бы пульсировать снующим туда-сюда общественным транспортом, а вместо этого выглядела словно улица Багдада, на которой подорвался смертник. Люди кричали и беспорядочно бегали, ослепленные паникой и завесой дыма.

Я позвонила шефу Траччио и доложила, что оказалась первым офицером, прибывшим на место происшествия.

— Что там происходит, сержант?

Я подробно описала ему увиденное: пятеро погибших на улице, еще двое — на автобусной остановке.

— Пока неизвестно число пострадавших и погибших среди тех, кто в машинах. — Я закашлялась прямо в трубку.

— Ты в порядке, Боксер?

— Да, сэр.

Я закончила разговор, когда на Маркет-стрит примчались полицейские автомобили, экипажи пожарных и «скорой помощи», сопровождаемые воем сирен, и перекрыли путь продолжающему прибывать транспорту. А спустя несколько минут подъехал с передвижной КП, и команда саперов, облаченных с ног до головы в серые защитные костюмы, рассеялась по усыпанной обломками территории.

Окровавленная женщина, возраст и расовую принадлежность которой невозможно было определить, двинулась ко мне, с трудом передвигая ноги. Я подхватила ее и вместе с Конклином помогла улечься на каталку.

— Я видела это, — прошептала пострадавшая и показала на почерневший остов на перекрестке. — В том школьном автобусе была бомба.

— Школьный автобус! О Господи, только не дети!

Я огляделась вокруг, но не увидела никаких детей.

«Неужели они все сгорели заживо?»

Бьющая из пожарных шлангов вода гасила пламя. Раскаленный металл шипел, и в воздухе витал запах паленого железа.

Я обнаружила Чака Ханни, эксперта по взрывам и поджогам, склонившимся возле двери школьного автобуса. С зализанными назад волосами, он был облачен в хлопковую рубашку цвета хаки, закатанные рукава которой открывали старый шрам от ожога на правой руке, начинающийся от основания большого пальца и заканчивающийся возле локтя.

— Ужасающая катастрофа, Линдси, — сказал Ханни, взглянув на меня.

Он подробно рассказал мне о том, что назвал «чудовищным взрывом», показав два трупа взрослых людей, лежавших между двойными рядами сидений недалеко от водителя. Ханни указал, что передние шины автобуса в отличие от задних не сдулись.

— Взрыв произошел сзади, а не в моторном отделении. И еще я нашел вот это.

Эксперт обратил внимание на округлые кусочки стекла, трубки и голубые пластиковые ошметки в расплавленной массе за автобусной дверью.

— Только представь силу взрыва, — сказал он, махнув на воткнувшийся в стену металлический осколок. — Это чаша от тройных рычажных весов, а голубой пластик, полагаю, от кулера. Достаточно нескольких галлонов этилового спирта и искры, чтобы все произошло… — И Ханни обвел рукой три квартала разрушений.

Я услышала отрывистый кашель и хруст осколков под ногами приближающегося человека. Из дымки материализовался Конклин, во все свои метр восемьдесят.

— Ребята, вы должны кое-что увидеть, пока команда саперов не вышвырнула нас отсюда.

Мы с Ханни пошли за Конклином через перекресток, туда, где лежало тело человека, согнувшееся от удара о фонарный столб.

— Один свидетель видел, как этого парня выбросило через лобовое стекло автобуса в момент взрыва, — сказал мой напарник.

Погибший оказался латиноамериканцем; кожа на его лице свисала рваными клочьями, кудрявые волосы окрасились кровью, тело едва прикрывали обгоревшие остатки ярко-синей рубашки и джинсов, а голова изрядно пострадала от удара о фонарный столб. По избороздившим лицо морщинам я предположила, что мужчине не менее сорока. Вытащив из кармана его джинсов бумажник, я нашла в нем водительские права.

— Его звали Хуан Гомес. Согласно правам, ему только двадцать три.

Ханни наклонился и оттянул у мужчины губы. На месте зубов я увидела два неполных ряда сгнивших пеньков.

— Наркоман, — сказал Ханни. — Возможно, он был изготовителем. Линдси, это дело следует отдать бюро по контролю оборота наркотиков или управлению по борьбе с наркотиками.