Уоррен Мерфи - Седьмой камень

– Сегодня днем во время пресс-конференции президента собираются убить.

– Кто это вам сказал?

– Убийца.

– Вы хотите сказать, что были угрозы?

– Нет, – покачал головой Смит. – Угрозы – это пустые слова. Я бы не стал вас сюда вызывать из-за какой-то там угрозы. Президент Соединенных Штатов получает около сотни подобных угроз в неделю. Секретная служба их проверяет и заносит имена в компьютер. Если б не он, нам пришлось бы строить целый склад только под эти имена.

– Откуда вы знаете, что этому убийце попытка может удаться? – спросил Римо.

– Потому что он уже кое-что сделал, – ответил Смит. Он достал из кармана пиджака записку и, не отрывая глаз от дороги, передал ее Римо. Там значилось: – “Не сегодня, но в четверг, в два часа дня”.

– И что из этого? – спросил Римо. – В чем тут дело?

– В эту записку была завернута маленькая бомбочка, которую президент обнаружил в кармане пиджака. Он обедал с очень важным человеком, занимающимся сбором средств на предвыборную кампанию. Такой скромный частный обед с мистером Эбнером Востером. И тут президент услышал звонок в своем кармане. Нащупал выпуклость и обнаружил бомбу. Не больше миниатюрного калькулятора, но заряда хватило бы, чтобы превратить президента в салат. Секретная служба немедленно выпроводила бизнесмена.

– Ладно, значит, он – ваш подозреваемый.

– Не так все просто, – остановил его Смит. – Сегодня ночью, когда президент чистил зубы, он снова услышал звонок. На этот раз в своем халате.

Смит снова полез в карман пиджака и достал еще одну записку, такого же размера, написанную тем же почерком и содержащую то же самое сообщение.

– Тогда был устранен личный камердинер президента, Роберт Кевон. Но и это не помогло.

Смит вытащил из кармана очередную записку. И повернул на широкий бульвар. Римо кинул быстрый взгляд на записку, она в точности повторяла первые две.

– Дейл Фриво, – произнес Смит.

– Кто он такой?

– Новый агент Секретной службы, которому было поручено охранять президента, – пояснил Смит.

– Еще одна бомба?

– Совершенно верно. В новом бронежилете, который Фриво принес президенту. Предполагалось, что этот жилет защитит президента, если бомба окажется в его костюме или халате, – сказал Смит.

– Почему мне надо действовать под прикрытием репортерского пропуска? – спросил Римо.

– Потому что в четверг в два часа дня, то есть сегодня, президент обычно проводит пресс-конференции. И убийца наверняка это знает. Вы должны будете защитить президента.

– А что мне делать, если бомбу уже подложили в одежду президента? – спросил Римо.

– Я не уверен, Римо, но сегодня среди ночи я видел, как дрожал президент моей страны, и я просто не мог ему не сказать, что мы будем рядом, даже если рискуем раскрыть себя. Этим занималась Секретная служба, ФБР и ЦРУ, но у них ничего не получилось. Вся надежда на вас, Римо. Спасите президента, если сможете. И поймайте убийцу.

– Вы полагаете, есть вероятность, что ему удастся?.. – спросил Римо.

– Это не просто вероятность, – ответил Смит.

Автомобиль вдруг тряхнуло, несмотря на мощные американские амортизаторы.

– Вы не могли бы вернуть тот кусок, который выломали? – поинтересовался Смит.

– Я его не выламывал, – ответил Римо.

– Тогда что же вы сделали? У меня дырка в рулевом колесе.

– Не знаю. Не могу объяснить. Мне обязательно надевать этот костюм?

– В нем вы не будете привлекать внимание, – сказал Смит, высаживая Римо в нескольких кварталах от Белого Дома.

Пресс-конференция проходила в Розовом саду. Президент хотел объявить о самом удачном квартале в истории деловой жизни страны. Уровень безработицы пошел вниз, инфляция тоже. Зато на лицо был рост промышленного производства. У бедных американцев появилось больше реальных доходов и они веселее тратили их, улучшая тем самым благосостояние других американцев. Собственно говоря, только одна, десятая процента населения находилась в стесненных обстоятельствах – невероятно низкая доля, такое неслыханное процветание до сих пор не достигалось еще ни одной цивилизацией.

– Мистер президент, а что вы делаете для нуждающихся?

Таков был первый вопрос. Второй журналист поинтересовался, почему президент с таким черствым равнодушием относится к этому скромному меньшинству – одной десятой процента. Может, причина этого в том, что их так мало и они беззащитны?

Следующий вопрос: не считает ли президент, будто наличие этой десятой части процента само по себе доказывает, что уповать на свободное предпринимательство слишком жестоко и бессердечно, а также свидетельствует о необходимости новый государственных программ помощи неимущим, а иначе в глазах всего мира Америка предстанет в качестве страны с жестокой диктатурой?