Уоррен Мерфи - Потерянное прошлое

Для Рубина это означало, что ему предстояло оказаться лицом к лицу с толпой жизнерадостных психов.

Вынув вату из ушей и ощущая тяжесть в груди от накопившейся в легких мокроты. Рубин внимал тому, что говорила Беатрис:

– Рубин, я приняла решение. Мы больше не будем с этим мириться.

Рубин кивнул. Мокрота накатила приливной волной. Беатрис с отвращением отвернулась.

– Хватит изображать из себя хороших парней. Наша единственная проблема состоит в том, что мы были слишком мягкими.

– Драгоценнейшая моя голубка, – сказал Рубин. – Я гарантирую, что, начиная с сегодняшнего дня, на нас будут обращать должное внимание.

– Хватить играть в поддавки.

– Ты будешь довольна, дорогая.

– Можешь себе представить – целый город исчез с лица земли, а никто не сказал ни слова о преследовании за веру, о бедной Кэти Боуэн, о нас, обо мне. Обо мне. Рубин. Ни слова обо мне!

– К завтрашнему дню во всей Америке не останется ни одной семьи, которая не знала бы, как плохо с тобой обошлись.

– Телевидение?

– Обещаю.

– И есть шанс опозорить этого ублюдка президента, который не хочет пойти на компромисс?

– Тебе помогут.

– А может, ты просто играешь на моих надеждах?

– Воители Зора готовы.

– А я – королева.

– Верно, – подтвердил Рубин.

– Но ты от этого королем не становишься.

– Верно, дорогая.

– Не подведи меня, Рубин, – сказала Беатрис. – Окажись достойным нашего брака.

– Ты сказала, что хочешь, чтобы нас услышали. Ты ничего не говорила про секс, дорогая, – встревожился Рубин.

Он взглянул на часы. Наступало время исполнения плана. Он вышел на Розовый Берег со своими лейтенантами, один из которых, по счастью, оказался инженером.

Берег был окрашен в розоватый цвет, потому что песок здесь был смешан с мелкой коралловой крошкой. Это было особенно заметно тогда, когда со стороны Европы восходило утреннее солнце, и лазурь Карибского моря превращалась в нежное пастельное зеркало.

На берегу стояло несколько домиков местных жителей. Они были тут же призваны на военную службу, и командирами над ними были поставлены члены “Братства”. Распространился слух о том, что дряхлый пожилой человек, кашляющий характерным кашлем курильщика, есть не кто иной, как сам Рубин Доломо, и кое у кого из тех, кто купил курс “Будь свободен от никотина”, возникли на этот счет кое-какие сомнения. Но сомнения были в корне пресечены осведомителями, сообщившими о них начальству.

Как правило, наставники “Братства Сильных” направляли свое внимание на то, чтобы искоренить отрицательные чувства, но теперь в их распоряжении был способа более простой, чем отслеживание прошлых жизней с целью обнаружить истоки отрицательности. Несколько сильных мужчин просто запирали тех, кто нуждался в дополнительном обучении, в тесной хижине с решетками и избивали их там до тех пор, пока они не просили прощения за то, что им в голову пришли такие мысли.

В хижине было жарко, и под ярким карибским солнцем пахло горечью. Даже если бы их и не били. Братья и Сестры, усомнившиеся в человеке с кашлем курильщика, все равно раскаялись бы в своих бунтарских мыслях.

Рубин спросил инженера, может ли на Розовом Берегу приземлиться самолет.

– Все будет зависеть от скорости. Это вполне возможно. Но что скажут они?

Инженер кивнул в сторону патрульных судов, бороздящих океан у берегов Харбор-Айленда. Над судами кружились самолеты военно-морской авиации, всем своим видом давая понять населению острова, что могут нанести бомбовый удар в любой момент, но что пока момент для этого не наступил.

Маленький остров находился у ВМС США как на ладони, и островитянам об этом постоянно напоминали. Рубин срочно провел несколько занятий по тренировке сознания и напомнил Братьям и Сестрам, что самолет есть лишь иллюзия силы. Настоящая сила в них, они сами – сила. Занятии пришлось провести немало, потому что самолеты ВМС США преодолевали звуковой барьер каждые двадцать минут, и убедить слушателей в том, что они иллюзия, было нелегко.

– Пусть вас не беспокоят ни самолеты, ни корабли, ни пушки. Все это не имеет никакого значения.

– Надеюсь, вы правы, – сказал инженер, страдавший головными болями до вступления в “Братство”, а после вступления узнавший, что для того, чтобы избавиться от боли, достаточно закрыть глаза на полчаса в день и сконцентрировать свое внимание на источнике внутренней силы.

Его лечащий врач сказал, что это вполне обычный способ избавиться от незначительных болей. Но после вступления в “Братство” инженер преисполнился лучших чувств относительно всего окружающего, особенно когда наставники внимательно его выслушивали, помогали ему отыскать источник проблемы и утверждали, что он, такой как есть, хорош сам по себе.