Николь Жамэ - Дольмен

Ферсена позабавил ее энтузиазм.

— Рады за Пьеррика?

— Да. И за него тоже.

С мостика шхуны Кристиан наблюдал за Мари, выпрыгнувшей из полицейской машины и направившейся к парому в сопровождении Ферсена.

Что ее остановило? Сила его взгляда и безмолвный зов, которым он был полон? Так или иначе, Мари обернулась, наклонившись к своему спутнику, и шепнула ему несколько слов, после чего подошла к жениху.

Кристиан смотрел, как она приближается. Любовался гордой осанкой, матовой кожей, большими зелеными глазами, полными, красиво очерченными губами, округлой грудью, литыми икрами. Холщовый мешок, надетый на нее, и тот бы подчеркнул чувственные линии ее тела.

И его охватило страстное желание обладать ею.

Если Мари поднимется на шхуну, он затащит ее в каюту, опрокинет на палубу и овладеет ею тут же.

Но она не поднялась.

— Мне нужно ненадолго в Брест, вернусь к вечеру, — сказала она ему, стоя на мостках. — Тогда и поговорим, если ты, конечно, не против.

Напряжение Кристиана спало, черты лица разгладились. Возможно, она скажет, что еще не все между ними потеряно? Он спрыгнул на берег и встал рядом.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Мари, — проговорил он.

Синие глаза запали, темные полукружия придавали им скорбный вид. Сердце Мари сжалось.

— Вечером увидимся, — пообещала она.

— Я уже начинаю ждать.

Раздался сигнал парома. Мари улыбнулась напоследок и поспешила к трапу.

Он долго провожал ее глазами, увидел, как она поравнялась с ненавистным Ферсеном, ожидавшим ее у начала трапа, как поднялась вместе с ним на борт. «Настоящая парочка», — подумал он. И в этот миг у него родилось желание его убить.

Мари очень обрадовалась, что скоро встретится с Пьерриком. Парень был настолько прост и по-детски непосредствен, что уж за него-то Мари была спокойна — он не обернется к ней своей темной стороной, не изменится. С детства она испытывала нежность к этому здоровенному малому, которого часто видела возле менгиров.

Каждый раз, когда она его встречала, он одаривал ее детской улыбкой, наивной и доверчивой. Одиночество Пьеррика вызывало у Мари сочувствие. Жители острова даже не отвечали на его приветствия: одних настораживала его непохожесть на остальных, другие опасались этой дикой, трудно-контролируемой силы, третьи рассматривали его лишь как деталь пейзажа.

Единственным человеком, который заботился о Пьеррике, была Гвен. Кто займется им теперь, когда он выпишется из больницы? Мари решила выбрать подходящий момент и поговорить об этом с Жанной и Миликом. Все станет легче, ведь к нему вернулся дар речи. Вдохновленная этой мыслью, а также словами лечащего врача, который подтвердил, что у Пьеррика дела идут все лучше и лучше, в рамках, разумеется, его умственного отставания, Мари с нетерпением ждала с ним встречи, которая, помимо всего прочего, могла пролить свет на многие таинственные обстоятельства.

Когда Мари с Ферсеном вошли в палату, Пьеррик сидел на кровати с обмотанной головой и счастливой физиономией, доламывая телевизионный пульт дистанционного управления.

Мари, ощутив прилив нежности, приблизилась, чтобы его поцеловать.

— Пьеррик! Как я рада тебя видеть!

Он отшатнулся и наморщил лоб, соображая.

— Ты кто? Кто?

Пораженная такой реакцией, Мари с немым вопросом в глазах обернулась к врачу. Тот объяснил: по телефону ему не хватило времени уточнить, что, возможно, вследствие удара, его пациент утратил память. Амнезия не была необратимым явлением, его воспоминания не стерлись, их можно извлечь из подсознания. Его коллеге — врачу-психиатру удавалось добиться этого с помощью гипноза, но Пьеррик, в силу его умственной неполноценности, вряд ли способен подойти к лечению сознательно. В любом случае это лишь вопрос времени — память восстановится. Несмотря на разочарование, Люка решил действовать прежде всего в интересах следствия.

— Думаете, гипноз позволит ему вспомнить наиболее значимые события детства?

— Разумеется, если это не представляет угрозы для его здоровья, — вмешалась Мари.

Все обернулись и посмотрели на Пьеррика, который, уставившись в пустоту, раскачивался на кровати взад-вперед, тиская свой тряпичный сверток.

Форштевень яхты Керсенов вспарывал зеленоватые волны, которые тут же становились молочно-белыми от пены.

Пи Эм стоял у руля и смотрел вдаль с довольным видом. Он бросил взгляд на приемник глобальной системы ориентации [14] Спутниковая навигационная система, вычисляющая местонахождение судна, сравнивая время поступления сигналов от трех спутников системы «Навстар». и выровнял курс. Его внимание привлекло сдавленное рычание, доносившееся с передней банкетки, где, наполовину прикрытый пледом, уже начал приходить в себя лежавший там старик.