Николь Жамэ - Дольмен

— Ребенок! Отдайте ребенка! Где мой ребенок?

— Наверное, он требует свои тряпки, тряпичную куклу.

Мари достала из прикроватной тумбочки игрушку Пьеррика и вложила ему в руки, но, к всеобщему удивлению, он отбросил ее с негодованием:

— Нет, не куклу! Верните ребенка, которого я нашел! Он мой!

Мари и Люка посмотрели друг на друга, ничего не понимая. Ферсен призвал на помощь психиатра, которая наклонилась над пациентом.

— Ты спокоен, Пьеррик, очень спокоен. И ты думаешь о ребенке, о твоем ребенке. Ведь ты нашел маленького ребенка? Где ты его нашел?

— На пляже… Он плачет, ему страшно, как и Пьеррику.

Шестилетний испуганный мальчишка спустился к Разбойничьей бухте, стараясь не отстать от Гвен и ее друзей, но те не обращали на него ни малейшего внимания. Оказавшись на пляже, он услышал чей-то тонкий писк. Тогда он увидел неподалеку молодую женщину, которая была без сознания, но прижимала к себе что-то завернутое в кусок ткани. Это что-то двигалось и слабо попискивало. Дрожащей рукой мальчик отодвинул уголок материи, и ему открылось сморщенное личико новорожденного ребенка. Почувствовав прикосновение, младенец повертел головкой и, раскрыв ротик, сделал сосательное движение губами.

Вдруг прогремел выстрел. Инстинктивно мальчик схватил тряпки, которые развернулись, оттуда выпала кукла, он подобрал ее и, прижимая к себе и куклу, и ребенка, полез по скалам вверх, пока из грота доносились выстрелы.

Лицо Пьеррика сморщилось — наверняка таким оно было в шестилетнем возрасте, — и он захныкал:

— Воровка! Украла моего ребенка…

— Кто украл ребенка, Пьеррик?

— Не надо убивать ребенка! Нельзя!

Стоны перешли в рыдания, и медики сделали вывод, что пациенту необходим отдых.

Покидая больницу, Люка и Мари с трудом приходили в себя: оказывается, у Мэри родился ребенок! И он выжил в этом кораблекрушении! Ребенок Риана!

— Если писатель узнает, что жену зарезал Артюс, я не много дам за его шкуру!

Мари с ним согласилась:

— Все говорит за то, что младенца унесла Ивонна, и я опасаюсь худшего.

Люка, включив телефон, просматривал сообщения. Он воскликнул с гневом:

— Не может быть! Артюс и Пи Эм исчезли! Их яхта тоже!

Армель, растеряв всю свою степенность, бродила по двору замка. Она выбежала навстречу Ферсену и Мари, ее наколка сбилась на сторону, лицо было покрыто красными пятнами, она яростно размахивала руками. Чуть не сбив их с ног, она обвинила полицейских в этом двойном исчезновении домочадцев: дескать, те должны были приставить к ним надежную охрану.

— Пи Эм от охраны отказался, — напомнил Ферсен. — В том числе и от вашей…

— Муж в последнее время вел себя как-то странно, ничего не рассказывал, я перестала его понимать. Иногда мне кажется, что он лишился рассудка! Найдите его, делайте же что-нибудь, а не стойте столбом!

В еще большую ярость Ферсен пришел, когда получил по телефону дополнительную информацию. Он отвел Мари в сторону.

— Яхта на радиозапрос не ответила. Локатор зафиксировал дрейфующее судно в секторе Ируаза, но при таком тумане задержать его будет трудно.

Армель продолжала кудахтать, не оставляя их в покое. Люка приготовился дать отпор, но тут его внимание привлекла одна ее фраза: горничная обнаружила в комнате Керсена-младшего странный предмет.

Проводив полицейских в спальню мужа, Армель показала на стоявшего за дверью огромного воздушного змея. На тонкой ткани была изображена женщина с лицом, обрамленным длинными темными волосами, большими зелеными глазами и окровавленной шеей.

— Это же призрак, который атаковал тебя на берегу! — улыбнулась Мари.

Люка, кажется, не оценил ее юмора и показал Армель на ткань, в которой были шесть дырок:

— А это что, я вас спрашиваю? Шесть пуль, полная обойма!

Армель ничего не понимала, она крутилась перед ними, требуя объяснений.

Люка испепелял ее взглядом.

— Знаете, что это? Доказательство вины вашего супруга в том, что он покушался на жизнь полицейского!

Мари вмешалась, не оставив Армель времени на обдумывание его слов:

— В ночь, когда на майора Ферсена напали, согласно вашему утверждению, вы находились в постели вместе с мужем, не так ли? Вам грозят десять лет тюрьмы за дачу ложных показаний и за соучастие в убийстве.

Сноха Артюса наконец стихла и больше не произнесла ни слова.

В сумерки, когда туман слегка рассеялся, на горизонте показался нечеткий силуэт яхты Керсенов.

Лежа на банкетке, неподвижный Пи Эм испустил стон, веки его дрогнули. Он медленно открыл глаза, с трудом приходя в себя. С растерянным видом он посмотрел вниз. На паркете каюты были пятна крови.