Артур Хейли - В высших сферах

Ричардсон спросил:

— О чем ты, Милли?

Она спокойно произнесла:

— Я думаю, ты знаешь.

— Да, знаю. — И снова взялся за стакан с джином. Поднял его к свету, проверяя содержимое, затем поставил на стол.

А ей так хотелось любви, думала Милли, ее тело жаждало любви. Но внезапно потребность в чем-то не просто физическом нахлынула на нее… Должно же быть что-то постоянное. Или не должно? Вот когда она любила Джеймса Хоудена, то готова была примириться и с меньшим.

А Брайан Ричардсон медленно произнес:

— Я, наверное, мог бы задурить тебе, Милли, голову кучей слов. Но мы оба взрослые люди — я не думаю, чтобы ты этого хотела.

— Нет, — сказала она, — я не хочу, чтобы меня дурили. Но не хочу быть животным. Должно же быть что-то другое.

— Для некоторых людей ничего другого и не нужно, — отрезал он. — Не нужно, если они честны с собой.

А через минуту он уже удивлялся, зачем это сказал. Возможно, от избытка правдивости или просто от жалости к себе — чувство, которое он презирал в других. Но он не ожидал того, какое действие это произведет на Милли. Глаза ее заблестели от слез.

— Милли, — попросил он, — извини меня.

Она покачала головой, и он подошел к ней. Достав носовой платок, он осторожно вытер ей глаза и ручейки слез на щеках.

— Послушай, — сказал он, — мне не следовало так говорить.

— Все в порядке, — усмехнулась Милли. — Я просто женщина, полагаю.

«О Господи, — подумала она, — что это со мной? — Всегда уверенная в себе Миллисент Фридман… плачет как девчонка.

Ну что этот мужчина значит для меня? Разве я не могу подцепить другого, как делала раньше?»

Он обнял ее.

— Я хочу тебя, Милли, — тихо произнес он. — Я не знаю другого способа это сказать — я просто хочу тебя.

Он приподнял ее голову и поцеловал.

А она не сдавалась.

— Нет, Брайан! Пожалуйста, нет!

И в то же время она не делала ни малейшего усилия отодвинуться от него. Он ласкал ее, и в ней нарастало желание. И она поняла, что он нужен ей. Потом снова придет одиночество, чувство утраты. Но сейчас… сейчас… она закрыла глаза, вся дрожа… сейчас.

— Хорошо. — Голос ее прозвучал хрипло.

В тишине раздался щелчок выключателя. И в тот же момент с улицы слабо донесся вой моторов самолета высоко в небе над городом. Звук приблизился, потом стал замирать, когда ночной рейс в Ванкувер с сенатором Деверо среди пассажиров повернул на запад и стал быстро подниматься во тьму.

— Будь нежен со мной, Брайан, — шепотом произнесла Милли. — На этот раз… пожалуйста, будь нежен.

В Ванкувере Алан Мейтленд спал долго в рождественское утро, а когда проснулся, рот у него был обложен от выпитого накануне вечером в доме его партнера — адвоката. Зевая и почесывая коротко остриженную голову, он вспомнил, что они втроем — он, Том Льюис и жена Тома Лилиан — выпили целых две бутылки вина. Это была, право, экстравагантная выходка, поскольку ни у него, ни у Тома не было на такое денег — особенно сейчас, когда Лилиан беременна, а Том с трудом выплачивал взносы за крошечный домик, купленный полгода назад в северном Ванкувере. Потом Алан подумал: «Да какого черта?!» — и, выбросив из постели свое шестифутовое тело спортсмена, прошел босиком в ванную.

Вернувшись в комнату, он надел старые шерстяные брюки и выцветшую майку с эмблемой колледжа. Затем насыпал растворимого кофе, поджарил тосты и выскреб немного меда из банки. Ел он, сидя на кровати, которая занимала большую часть его захламленной холостяцкой квартирки на Гилфорд-стрит, возле Английского залива. Позже кровать уйдет в стену подобно тому, как убирается шасси, но Алан редко спешил с этим, предпочитая медленно встречать день: он давно обнаружил, что все выходит лучше, если не спешить.

Он размышлял, не стоит ли поджарить немножко бекона, когда зазвонил телефон. Это был Том Льюис.

— Послушай, ты, тупица, — сказал Том. — Почему это ты никогда не говорил мне про своих друзей из высшего общества?

— Мужчины не любят хвастаться. Я с Вандербильтами… — Алан проглотил непрожеванный кусок тоста. — Про каких друзей из высшего общества?

— Про сенатора Деверо хотя бы. Ричарда Деверо. Он хочет, чтобы ты приехал к нему домой… прямо сейчас.

— Ты спятил!

— Ну конечно — спятил! Мне только что звонил Брайант из конторы «Каллинер, Брайант, Мортимер, Лейн и Робертс», известной как «Мы, народ». Похоже, они готовят большую часть юридических документов для старика Деверо, но на этот раз сенатор хочет видеть именно тебя.