Ребекка Джеймс - Сладкая боль

Я складываю листок и бросаю его на пол, где он валялся до сих пор — есть вещи, о которых лучше помолчать, если увидишь.

Когда я разбиваю яйца, Анна заходит на кухню. На ней просторная, как ночнушка, футболка, яркая, с пятнистым узором, как у ребенка.

— Доброе утро, — говорю я. — Я готовлю французский тост. Вы голодны? Хотите есть?

— Да, — тихо отвечает она. — Да. Спасибо.

Я взбиваю яйца, нагреваю сковородку, а Анна просто стоит рядом и как будто чего-то ждет. Наконец она спрашивает:

— Помощь нужна?

Я прошу помыть и нарезать клубнику, и несколько минут мы проводим в молчании, которое нарушается лишь шипением поджариваемого в масле хлеба. Ситуация вроде бы располагающая к общению и приятная, но я чувствую, как от Анны исходит нервное напряжение.

— Все в порядке? — спрашиваю я. — В смысле, вы…

— Да, все нормально, — говорит она. — Извините. Просто не обращайте на меня внимания, если можно. Я безнадежна.

— Вовсе нет, — возражаю я. — Не надо так говорить.

Она жмет плечами.

За завтраком я задумываюсь, не упомянуть ли о том, что ночью слышал плач, но не знаю, с чего начать. Решаю коснуться этой темы косвенно, дать Анне возможность заговорить самой, если она захочет.

— Вчера я вернулся домой около полуночи. Спасибо, что оставили свет. Надеюсь, я вас не побеспокоил, когда пришел? Вы крепко спали?

— Да, как убитая, — отвечает она с бесстрастным, непроницаемым лицом. — Вы меня совершенно не потревожили. Я ничего не слышала.

Она настаивает на том, чтобы вымыть посуду после завтрака, поэтому я оставляю ее на кухне, а сам иду в комнату. Некоторое время я провожу в Интернете, устояв перед искушением зайти в «Фейсбук» и посмотреть, чем занята Лилла.

Когда я спускаюсь на кухню, чтобы сделать себе сандвич, в дверь стучат. Я слышу, как Анна идет по коридору и отпирает дверь. Голоса. Шаги.

Через несколько минут Анна появляется на кухне с Фионой, которая тащит сумку с продуктами и оживленно о чем-то говорит. Она останавливается, заметив меня, и здоровается.

— Здравствуйте, Фиона. Очень приятно вас видеть.

— Я тут кое-что принесла, — она ставит сумку на стул. — Молоко, хлеб, кофе.

— Извините, — говорю я, глядя на Анну. — Может быть, мне нужно было сначала спросить? Я уже кое-что купил.

Фиона машет рукой.

— Не беспокойтесь, я просто подумала: вдруг пригодится. Все равно проходила мимо магазина. Это привычка. А теперь вы оба сядьте, я уберу продукты, а потом мы сварим кофе.

Мы с Анной сидим за столом, пока Фиона разбирает покупки. Она предлагает растворимый кофе, и я соглашаюсь, хоть и терпеть его не могу. Не хочу показаться недружелюбным.

Фионе, должно быть, под тридцать или чуть за тридцать — она в любом случае старше меня — и по отношению к Анне она держится покровительственно, с родительской заботой. Она больше похожа на мать или на старшую сестру, чем на подругу.

Фиона ставит кружки на стол, предлагает нам сахар и молоко, садится между мной и Анной и поворачивается ко мне:

— Как устроились? Нравится дом?

— Да, — я киваю. — Просто супер.

— Не слишком просторно? — продолжает Фиона. — Не заблудились?

— Пока нет, — отвечаю я.

Фиона начинает рассказывать длинную и запутанную историю о какой-то дорожной аварии, которую видела по пути сюда. Мне совсем не интересно, но из вежливости я притворяюсь. Анна даже не старается. Она прихлебывает кофе и смотрит в никуда, как будто совсем не обращая внимания на слова Фионы, которую, похоже, совсем не беспокоит странное поведение подруги. Она говорит и говорит, как будто ситуация абсолютно нормальная. Я задумываюсь: может быть, она так привыкла к скрытности Анны, что перестала ее замечать — или же научилась не обращать на эти странности внимание.

Когда мы допиваем кофе, Фиона ставит пустые кружки в раковину. Она прощается с Анной и наклоняется, чтобы поцеловать ее в макушку. Девушка слабо улыбается.

— Тим, не могли бы вы посмотреть, что такое с моей машиной? — спрашивает Фиона. — Всю дорогу мигал огонек на приборной доске. Может быть, масло закончилось?

— Да, конечно, — я жму плечами. — Сейчас гляну. Правда, механик из меня не особый.

Я иду вслед за ней по коридору и выхожу на крыльцо. Фиона прикрывает дверь.

— Дело не в машине, — тихонько говорит она, оглядываясь и плотно сдвигая брови — густые и темные, которые так идут Маркусу, но на ее лице кажутся мужскими. — Я просто хотела предупредить: если жить в одном доме с Анной вам покажется слишком тяжело и если вы решите съехать, мы с Маркусом не обидимся. Главное, чтобы вы не чувствовали себя обязанным здесь оставаться. Вы вольны уехать в любое время, как только захотите. Просто помните об этом. В любое время.