Джон Коннолли - Гнев ангелов

— Может, попробуешь поговорить об этом с Дариной? — предложила она. — Ты ведь не забыл Дарину?

Дэвис не забыл. Именно поэтому ему пришлось начать принимать снотворное.

— Конечно, — проворчал он, — я помню ее.

И он понял тогда, что ему придется оставаться именно там, где хотелось Бекки, Дарине и Спонсорам, а им хотелось, чтобы он торчал в этом дерьмовом городе, где они могли держать его под присмотром. Он заключил с ними договор, но оказался недостаточно сообразительным, чтобы изучить примечания, напечатанные мелким шрифтом. С другой стороны, какой был в этом смысл? Если бы он отказался, его карьера была бы погублена безвозвратно. Дэвис не сомневался, что они позаботились бы об этом. Он так и прозябал бы в глуши, никому неизвестный и бедный. А теперь он разжился деньгами и приобрел некоторое влияние. Снижение рейтинга казалось временным затруднением. Его можно остановить. Они, безусловно, позаботятся об этом. Они так много вложили в него, что не могут просто от него избавиться.

Или могут?

— Ты в порядке? — спросила Бекки, когда они направились к выходу. — Вид у тебя какой-то неважный.

Можно подумать, эту дрянь беспокоит его состояние.

— Мне не нравится эта мерзкая клоака, — буркнул Тейт.

— Это же самый обычный бар. Ты теряешь связь с корнями. В этом отчасти и заключаются твои проблемы.

— Нет, — возразил он с абсолютной уверенностью, — я имел в виду сам город. Мне чужды его обитатели. Они презирают меня.

Кто-то из клиентов за ближайшим к выходу столиком спешил сделать заказ.

— Эй, Гектор, я тут умираю от жажды!

И бармен охотно поспешил к нему, догнав по пути Бекки и Тейта. Последний почувствовал на себе взгляд бармена. Дэвис попытался обезоружить его равнодушием и увидел, как Гектор послал ему воздушный поцелуй.

— Признательность от всех ваших радиослушателей, — заявил он. — Заходите еще, я придумал для вас нечто особенное…

Дэвис не собирался задерживаться, чтобы услышать возможное дополнение, хотя тот жест, которым Гектор схватился за свою промежность, оставил ограниченное количество вариантов. Они уже подошли к двери, когда взгляд Тейта упал на газетную стойку. Все газеты там выглядели помятыми и грязными, многократно пролистанными, но экземпляр «Пост», оставленный незнакомцем, выгодно отличался чистотой и казался даже нечитанным. В верхней части первого листа черным фломастером была написана строчка. Она гласила:

«Привет, Дэвис».

Тейт схватил газету и сунул ее под нос бармену.

— Это вы настрочили? — возмущенно спросил он. Отбросив всякую осторожность, он перешел на крик.

— О чем вы? — Гектор выглядел искренне удивленным.

— Я спрашиваю, не вы ли написали эти слова на газете?

Опустив глаза, Гектор прочел надпись и слегка задумался.

— Нет, — ответил он. — Если бы это было мое послание, то оно гласило бы: «Привет, Дэвис, самый главный кретин среди гомофобов!» И еще я пририсовал бы ехидную рожицу.

Тейт швырнул газету на стойку бара. Он почувствовал усталость, смертельную усталость.

— Я не испытываю ненависти к геям, — тихо буркнул он.

— Правда? — спросил Гектор.

— Да, — ответил Тейт. — Он развернулся к выходу. — Я их всех ненавижу.

На углу они с Бекки распрощались. Тейт еще попытался обсудить надпись на газете, но она не захотела его слушать. На сегодня их дела закончены. Дэвис посмотрел ей вслед, оценив узкую черную юбку, обтягивающую ягодицы и бедра, высокую грудь, соблазнительно холмившуюся под синей блузкой. Привлекательная особа, надо отдать ей должное, но Тейт больше не испытывал к ней никакого влечения, она слишком пугала его.

И для этого имелась веская причина: номинально она числилась его режиссером, но он всегда подозревал, что в ее обязанности входит нечто гораздо более важное. Поначалу она, видимо, подчинялась Барбаре Келли, но за прошедшие годы Тейт видел, как другие стали подчиняться Бекки, в том числе и сама Келли. Бекки таскала с собой три мобильника и, даже сидя в режиссерском кресле, вечно прижимала к уху один из них. Однажды из любопытства после окончания записи передачи в арендованной студии Дэвис решил проследить за ней, не привлекая внимания и пытаясь слиться с толпой. Пройдя пару кварталов от студии, он заметил, как перед Бекки у тротуара остановился черный лимузин, и она исчезла в его недрах. На заднем сиденье он больше никого не увидел, и шофер не вылез, чтобы распахнуть перед ней дверцу, предпочтя остаться невидимым за дымчатыми стеклами.