Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

— Много… Сказали, тут даже камушки есть.

— Интересно, — задумчиво протянул хозяин дачи. — Кто это такой информированный? Кто наводку давал?

— Есть люди, — неохотно сказал Лимон. — Из СГБ…

— Фамилию можешь назвать?

Лимон сделал вид, что колеблется. Чернявый взял торшер за витую ножку. Лимон изобразил испуг:

— Не знаю фамилии, век свободы не видать! Знаю, что он унтер-офицер, был на стажировке в Америке, недавно начал патрулировать на Сретенке. Там и видел. Усы как у таракана, здоровый бугай.

В глазах чернявого мелькнуло изумление. Думай, думай, Лимон, верти динамо… Чернявый обернулся к хозяину дачи:

— Представляешь, о ком он говорит? Я тебе рассказывал… Ну, тот шустрый парень, который отличился во время визита высокого гостя. Теперь я почти верю этому раскрашенному!

К великому удивлению Лимона, чернявый говорил по-немецки — на чистом хох-дойче, с характерным грассированием. И хозяин сказал по-немецки:

— Вероятно, ты прав… Так сыграть нельзя. И все же, Виктор, это не уголовник. Я на них насмотрелся.

— Что делать? — вздохнул чернявый.

— Договариваться, — сказал хозяин дачи. — Мы сейчас в положении дуэлянтов, которые приложили пистолеты друг другу ко лбу. В этом положении победителей не бывает…

Лимон решился.

— Здравая мысль, — сказал он тоже по-немецки. — Я действительно не уголовник. Служил в армии, унтер-офицер, десантник. А потом меня — под зад коленом. Вот и пошел работать в бригаду.

— Где выучил язык?

— На Африканском Роге, — вздохнул Лимон, — в иностранном легионе. У нас в полку были только восточные немцы да русские. Командовал полком майор Продль, если вам это интересно, господа. Нас все боялись, все, даже американцы.

— Интересно, — покивал хозяин дачи. — Но ваши мемуары мы послушаем в другой раз. Сейчас, по-моему, самое время договориться, если не возражаете.

— Не возражаю, — согласился Лимон. — Только руки развяжите, пожалуйста. И поверьте, если бы знали, что вторгаемся в деликатные дела… великой державы…

— Что? — прищурился хозяин дачи. — Ну-ка, растолкуйте намек насчет великой державы!

— Какой намек, — усмехнулся Лимон. — Правда, я только теперь все понял… Мы за вами давно наблюдаем. И сейчас я знаю, откуда эта аккуратность: зарядка, прогулка, обед — все в одно время. Даже, извините, девочки… И выговор вас выдает. Держу пари — вы выросли в берлинском пригороде. Взрослым так выучить язык нельзя.

Лимон не знал, что попал в точку. Хозяин дачи действительно вырос под Берлином, в Вюнсдорфе, где его отец работал в Группе Советских войск.

— Выходит, вы принимаете нас за немецких шпионов? — рассмеялся хозяин дачи.

— Принимаю, — сказал Лимон. — И сразу заявляю: мы с разведками не воюем… Будем считать, что налета не было. Я дам команду своим людям. Пока они не снимут блокаду дачи, можете держать меня в заложниках. Устраивает такой выход?

— Пожалуй, — задумался хозяин дачи. — Виктор, развяжите человеку руки…

Чернявый перерезал веревки, и Лимон с облегчением пошевелил затекшими кистями. Небритый вытащил пистолет.

— Как вы свяжетесь со двоими людьми? — спросил чернявый, настороженно наблюдая за Лимоном.

— Я должен помахать из мансарды горящей высокотемпературной спичкой. Она дает, как вы знаете, характерное белое пламя.

— Каким образом помахать? — не отставал чернявый.

— Ну, — улыбнулся Лимон. — Это несерьезно… Это мой шанс, если хотите. Позвольте инструменты! Если вы разбираетесь в подобной технике, то не станете осуждать меня за мелочное жлобство…

— Инструменты классные, — согласился чернявый.

Он протянул мешочек с отмычками. Лимон повесил его на шею, помотал головой, поудобнее устраивая отмычки за пазухой, и вдруг почувствовал, как что-то тянет ворот куртки. Финку они не нашли! А то уж он собрался было сигать рыбкой в стекло мансарды.

Лимон достал из мешочка коробку охотничьих спичек, чиркнул одной, поднял над головой шипящее белое пламя и трижды нарисовал в воздухе косой крест. И почти не удивился, заслышав через минуту неподалеку скрип тормозов, — так в образ вошел. Чернявый опустил пистолет и прильнул к стеклу. Больше не повезет, подумал Лимон. Он сунул еще горящую спичку, трещащую, как бенгальская свеча, за шиворот чернявому, прыгнул назад и через мгновение уже зажимал в сгибе руки шею хозяину дачи, одновременно приставив ему финку под ухо. Чернявый с матом сорвал с себя затлевшую куртку и приложился обожженной спиной к стеклу балконной двери.