Дональд Гамильтон - Человек из тени

Проем в кладке оказался с добрый железнодорожный туннель. Свет еле различим, явственным было лишь отражение — он падал из бокового коридора. Я вошел. Туннель прорезал насыпь насквозь. Я мог различить смутные очертания черневшего вдали входа поменьше и деревьев за ним. Этот вход был забран металлической решеткой.

Я подошел к боковому коридору — бетонному проходу, который, вероятно, прорезал все укрепление, но дальше освещенной двери справа, всего в нескольких ярдах от угла, я ничего видеть не мог.

Пока я стоял как вкопанный, не раздалось ни звука, слышалось лишь собственное дыхание. Тогда я свернул и направился на свет, и стук шагов отдался эхом во всех проходах. Я подошел к двери. Помещение за ней некогда могло служить жильем или складом амуниции. Теперь это был полый бетонный куб без окон.

Керосиновый фонарь, привязанный к звену цепи на дальней стене, отбрасывал желтый свет на голые стены. На полу распростерты две неподвижные фигуры. Да, все так, как я и предвидел.

Да, я предсказал это Оливии, которая не могла, не хотела поверить, но все-таки невольно замер в проеме двери. Муни был в тех же брюках и спортивном твидовом пиджаке. Щеголеватая шляпа лежала рядом. Тони, в свободном тяжелом черном свитере, узких черных брюках и в маленьких черных туфлях, напоминающих балетные, казалась просто спящей лицом к стене. Если забыть, что обычно никто не устраивается на ночлег в полном облачении на пыльном бетонном полу какой-то заброшенной крепости.

Только я подумал об этом, как одна из фигур шевельнулась. Муни пытался сесть так, чтобы я увидел — его руки и ноги связаны, а плотный кляп не позволяет кричать. Тем не менее он пытался выдавить что-то. Он уставился на меня выпученными глазами и издал какой-то сдавленный гортанный звук, видимо, мольбу о помощи. Черт с ним, Хэролдом Муни.

Не слишком себя обнадеживая, я прошел вперед и наклонился к Тони. Когда положил руку на ее плечо, она, казалось, повернулась в ответ, как поворачиваются на спину со сна, чтобы увидеть, кто разбудил. И тогда я увидел застывшие, широко распахнутые глаза на бледном, покрытом синяками лице и маленькое отверстие от пули между черными бровями вразлет.

— Добрый вечер, Эрик, — раздался позади голос Кроха.

Как ни странно, это был миг торжества или нечто подобное. Я все рассчитал верно. Абсолютно все, за исключением того, что Муни жив. Ай да я, голова, как хрустальный шар гадалки, предсказывала отменно. Тот, кто нужен, рядом, а я пока цел.

Все работало на меня, как я объяснил Оливии. Черт возьми, перехитрить этого здорового увальня — детская игра для такого изощренного стратегического ума, для старого маэстро секретной службы Мэтью Хелма. Теперь оставалось только его схватить.

— Поднимайся, — сказал Крох, — да поосторожнее, Эрик.

— Заткнись, — ответил я, не повернув головы.

— Ах да. Миг скорби. Ладно, но без фокусов.

Я посмотрел на девушку. Из кармана пыльных черных брюк торчал листок бумаги. Я вытащил его — помятый конверт, адресованный мне, вернее, на то имя, под которым я фигурировал в последнее время: «Мистеру Полю Коркорану, отель «Монтклер», просьба передать». Что Крох внимательно за мной наблюдает, я чувствовал, но открыть конверт он позволил. Письма не было — внутри лежали только три пятидесятидолларовые бумажки.

Итак, загадочного послания никогда не существовало. Это просто деньги, оставленные в студии, деньги, вернуть которые заставили гордость и гнев, предпочтительно очно — швырнув мне в лицо. Но все же — она пыталась меня предостеречь: «Не приходите, он убьет вас!»

— Хватит, — сказал Крох. — Траур окончен. Прискорбно, она была довольно хорошенькой. У тебя хороший вкус, Эрик. Та, с пляжа Ренолдо, тоже показалась славной. Мне, право, жаль стало, когда я столкнул ее машину с дороги. Преждевременная смерть. Но что поделаешь — раз уж они связываются с такими, как мы, то должны же делить и риск, не правда ли?

В моих ушах вдруг возник странный ревущий звук, словно придвинулся пляж и слышен шум прибоя.

— Гейл? — спросил я. — Ты и Гейл Хендрикс убил?

— А, ее так звали? — ответил он небрежно. — А разве ты не знал? Будем считать, что она сама сыграла на руку собственной смерти. Она и вправду мчалась что есть мочи, алкоголь подгонял. Ее реакция была замедленной. Когда я прижал ее к обочине дороги на повороте, громко сигналя… На такой скорости ничего не стоит потерять управление машиной, — он сделал паузу. — Но, конечно же, ты не мог считать это несчастным случаем. С такими, как мы, их не бывает. Это-то тебе следовало усечь.