Сабина Тислер - Я возьму твою дочь

За Бучине ландшафт изменился. Йонатан, с холма увидев средневековый центр Амбры, недолго думая вышел из автобуса и направился в старый город. Он исследовал каждый маленький переулок, каждую лестницу, каждый темный проход и приветствовал всех, кто шел навстречу.

Постепенно стемнело. Желтый свет уличных фонарей успокоил Йонатана и пробудил в нем ощущение, что он почти что дома.

В маленьком магазине «Alimentari» [3] Продукты (итал.). он купил себе теплую лазанью в картонной коробке, съел ее на ходу и в конце концов зашел в какой-то бар.

Там он заказал минеральную воду, пол-литра вина и уселся за стол под телевизором.

В баре было шумно и многолюдно. Светловолосая и темноволосая женщины за стойкой обслуживали посетителей со стоическим спокойствием. Он знал, что сейчас нужно найти решение, что делать дальше в этот вечер и в эту ночь. Если ему после вина не удастся уйти сразу же, он заснет здесь и не найдет себе никакого убежища. Он нервно уставился на улицу. Она блестела в свете фонарей, а дождь становился все сильнее.

Он нашел в словаре необходимые слова, чтобы спросить о комнате на одну или несколько ночей, но сначала ему хотелось спокойно допить вино, наслаждаясь каждым глотком, даже если он больше ничего не мог себе позволить.

Когда вино, согревая его, упало в желудок и слегка ударило в голову, Йонатан подошел к стойке.

— Scusi, — сказал он блондинке, которая вынимала из посудомоечной машины маленькие блюдца для эспрессо и с ужасным грохотом ставила их друг на друга, — cerco camera. [4] Извините, я ишу комнату (итал.). Комната. Room. [5] Комната (англ.). Per la notte [6] На одну ночь (итал.). или for a week. [7] На неделю (англ.). Или дольше. Don't know. [8] Не знаю (англ.).

Наверное, она поняла эту дикую смесь языков, потому что улыбнулась, но тут же скривилась, словно хотела сказать: «О, это будет трудно».

Йонатан испугался.

— Гостиница? — снова спросил он. — Pensione? [9] Пансионат (итал.).

Теперь уже блондинка подняла брови.

— Abbiamo novembre, — сказала она почти укоризненно, — tutto е chiuso. [10] Ноябрь, все закрыто (итал.).

И она повернулась к двум крестьянам, которые стояли у стойки, пили граппу и внимательно разглядывали иностранца.

— Этот человек ищет комнату, чтобы переночевать. Вы что-нибудь знаете? — И не дожидаясь ответа, спросила Йонатана: — Tedesko? [11] Немец? (итал.)

Йонатан кивнул.

Риккардо уже давно наблюдал за этим немцем. Он прикинул, что ему где-то лет за сорок, может быть, под пятьдесят, хотя его волосы были очень светлыми и доходили почти до плеч. Его пятидневная борода была седой, а глаза казались усталыми.

«Чудак какой-то, — подумал Риккардо. — Не выглядит, как нормальный турист, но и на бродягу не похож. Наверное, интеллигент или художник. У них сейчас такая мода — отпускать волосы и собирать их в хвостик на затылке».

Риккардо считал подобное довольно глупым и непрактичным, но что-то в этом незнакомце ему понравилось. Может быть, то, с каким наслаждением он пил вино. А может, его просто заинтересовало, что этот человек искал в Амбре дождливым ноябрьским вечером.

Как бы мимоходом Риккардо поднял руку и кивнул ему.

— Он может поехать со мной, — сказал он блондинке. — Сейчас у меня нет жильцов, и квартира для отпускников стоит пустая.

Йонатан понял, что Риккардо сказал что-то положительное.

— Camera libera, [12] Свободная комната (итал.). — улыбаясь, сказала блондинка. — Da lui. [13] У него (итал.)

И она ткнула пальцем в сторону Риккардо.

Йонатан с облегчением кивнул.

— Grappa, — сказал он, — per us. [14] Граппу для нас (итал., англ.).

Он указал на Риккардо, Уго, который до сих пор еще ничего не сказал, на блондинку и на себя самого.

Блондинка, не говоря ни слова, вынула три рюмки для граппы и наполнила их. Когда Йонатан вопросительно посмотрел на нее, она показала ему на свой живот, погрозила указательным пальцем, словно решительно говоря «нет», и, сияя, прошептала:

— Bimbo tra chinque mesi! [15] Ребенок через пять месяцев (итал.)

То, что она беременна, Йонатан вообще не заметил. И в этот момент до него дошло, что минуло уже два года с тех пор, как у него последний раз появлялись эротические мысли, как возникало желание вообще, не говоря уже о том, что столько времени он даже не прикасался к женщине.

Риккардо и Уго выпили граппу одним глотком, Йонатану понадобилось немного больше времени. В конце концов Риккардо встал, надвинул шляпу на лоб, попрощался с женщинами коротким «чао», хлопнул Уго по плечу и направился к двери, пригласив гостя следовать за собой. Йонатан положил купюру в двадцать евро на стойку и пошел за ним. Поскольку блондинка не крикнула ничего сердито вслед, он понял, что заплатил слишком много.