Харлан Кобен - Ловушка

Уэнди, женщина самых современных взглядов, приняла решение, к которому ее готовили всю жизнь: как поступить — дело ее, и ничье больше. Третий курс, начало успешной журналистской карьеры — обстоятельства сложились самые неподходящие, но как раз поэтому не оставили места раздумьям. Она позвонила Джону:

— Надо поговорить.

Тот явился в ее комнатушку, послушно сел в кресло-мешок (очень комично, когда громада ростом в шесть футов и пять дюймов пытается принять если не удобное, то хотя бы устойчивое положение), понял по голосу Уэнди: дело нешуточное — и, удерживая равновесие, придал лицу серьезное выражение, отчего стал похож на ребенка, изображающего взрослого.

— Я беременна, — объявила она и приступила к речи, которую репетировала два дня подряд: — Как быть дальше — решу сама и надеюсь, мое решение ты примешь с уважением. — Уэнди говорила старательно ровным голосом, расхаживая по комнатке, не глядя на Джона. Закончила же свое выступление благодарностью за то, что он посетил ее этим вечером, и пожелала ему всего самого хорошего. А потом отважилась мельком на него посмотреть. В тот самый момент он поднял на нее полные слез глаза — чистейшие из всех, какие только встречала, — и сказал:

— Но ведь люблю тебя.

Вместо того чтобы рассмеяться, она разревелась. Джон выскользнул из этого чертова кресла, встал на колени и, не сходя с места, сделал ей предложение.

Как бы кто ни сомневался, сколько бы ни говорили, мол, у такой пары нет шансов, они поженились и следующие девять лет прожили счастливыми людьми. Джон был нежным, заботливым, любящим мужем — потрясающим, смешным, умным, внимательным; ее родной душой во всех смыслах этих двух слов. На следующем курсе родился Чарли. Два года спустя наскребли денег и внесли первый платеж за домик на одной из шумных улиц Касселтона. Уэнди устроилась на местное телевидение, Джона вскоре ждала степень по психологии — все шло своим чередом.

Как вдруг в одно мгновение его не стало. В их домике теперь жили лишь Чарли, сама Уэнди и пустота под стать той, что поселилась в ее душе.

Она постучала в дверь Вика и заглянула внутрь:

— Звонил?

— Слышал, тебе как следует вставили в суде, — ответил шеф.

— Вот это настоящая поддержка. Ради нее тут и работаю.

— Нужна поддержка — купи бюстгальтер.

— Сам понимаешь: шутка нелепая.

— Понимаю. Получил твою записку… поправка: массу однообразных записок с жалобами на задания.

— Открытие лавки травяных чаев и модный показ галстуков ты называешь заданиями? Дай что-нибудь хоть немного похожее на настоящую работу.

— Постой-постой… — Вик поднес к уху раскрытую ладонь. Он был некрупным мужчиной (если не считать огромного круглого живота) с лицом хорька, причем хорька безобразного.

— В чем дело?

— Это вот ты сейчас возмущалась несправедливым отношением к горячим штучкам в мужской профессии? По-твоему, я вижу в тебе только привлекательную картинку?

— А возмущение даст мне задание получше?

— Нет. Ищи другой способ.

— Блеснуть в кадре глубоким декольте?

— Мне нравится ход твоих мыслей, однако сейчас правильный ответ: признание Дэна Мерсера. Нужен герой, поймавший больного педофила, а не журналистка, чья самонадеянность помогла ему выйти на свободу.

— Помогла выйти на свободу?

Вик пожал плечами:

— Без меня полиция вообще не знала бы о Дэне Мерсере. — Он изобразил игру на скрипке. — Тут пускаем драматичную музычку…

— Не будь скотиной.

— А давай позовем пару твоих коллег — душевно обнимитесь, возьметесь за руки, споете скаутскую костровую для поднятия духа, а?

— Можно. После того как удовлетворите друг друга.

— Ой-ей-ей.

— Известно, где прячется Мерсер?

— Не-а. Его уже две недели никто не видел.

Уэнди задумалась, как поступить дальше. Дэн Мерсер, которого грозили убить, переехал, однако до этого дня не пропускал ни одного заседания суда. Она уже хотела спросить, не организовать ли слежку, но тут зажужжал интерком. Вик поднял палец, прося тишины, нажал кнопку связи.

— Что?

— К вам Марша Макуэйд, — негромко проговорила секретарша.

Замолчали.

Макуэйд жила в одном городке с Уэнди, меньше чем в миле от нее. Три месяца назад дочь Марши — Хейли, которая училась с Чарли в одной школе, — выбралась, как предполагали, через окно спальни и с тех пор пропала.

— Какие-то подвижки в деле ее дочери? — спросила Уэнди.

Вик покачал головой:

— Абсолютно никаких.

А это, само собой, гораздо хуже.