Ирвин Шоу - Ночной портье

– Кстати, – спросила Эвелин, – кто такая Пэт?

– Откуда тебе известно про Пэт?

– Я знаю, что у тебя есть знакомая девушка по имени «Пэт.

– А почему ты думаешь, что Пэт – это девушка? Это мужское имя. – Застигнутый врасплох, я пытался выиграть время, чтобы выкрутиться. Я никогда не упоминал Пэт в разговорах с Эвелин.

– В твоих устах оно так не звучало, – не отставала Эвелин.

– А когда я называл его?

– Дважды. Сегодня ночью, во сне. Ты обращался явно не к мужчине.

– А-аа, – протянул я.

– Вот именно. Так кто она?

– Одна девушка, с которой я знаком. Был знаком, – поправился я.

– Похоже, вы были знакомы очень близко.

– В самом деле?

– Еще как.

– Ну и что?

– Ты был влюблен в нее?

– Пожалуй, да. Какое-то время.

– Когда вы виделись в последний раз?

– Три года назад.

– Тем не менее ты по-прежнему зовешь ее во сне.

– Извини, – просто сказал я.

– Ты ее до сих пор любишь? Я задумался. Потом ответил:

– Не знаю.

– Может, тебе надо встретиться с ней и разобраться в своих чувствах?

– Да, – сказал я.

На обратном пути в Порто-Эрколе мы почти все время молчали, занятые своими мыслями. Эвелин, откинувшись в угол машины, сидела с серьезным, сосредоточенным лицом, руки ее неподвижно лежали на коленях.

Пэт, в удаленном от нас на тысячи миль, занесенном снегом Вермонте, незримо пролегла между нами темной тенью, омрачавшей ясное, по-итальянски солнечное утро. Я сказал Эвелин, что должен повидаться с Пэт.

– Чем быстрее, тем лучше, – ответила Эвелин.

Я решил, что позвоню Фабиану и скажу, что лечу в Нью-Йорк.

По приезде мне сказали, что со вчерашнего вечера нас разыскивает Квадрочелли, я попросил соединить меня с ним.

Первое, о чем он с ходу спросил, насладился ли я Римом.

– Более или менее, – протянул я.

– О, вы быстро становитесь пресыщенным, – рассмеялся он, как обычно, веселый и оживленный, ничем не походивший на владельца предприятия, пострадавшего от забастовки и саботажа. – Прекрасное утро, – продолжал он. – Хорошо бы покататься по морю. Сегодня оно тихое и нежное. Съездим на остров Джаннутри. Ну как?

Я спросил стоявшую рядом со мной Эвелин и, получив ее согласие, крикнул в трубку:

– Охотно поедем.

– Вот и прекрасно. Жена приготовит нам еду с собой. Она-то не поедет с нами. Презирает яхты – ей подавай корабли. И, к сожалению, дочки подражают ей. Потому мне всегда приходится искать попутчиков. Вы знаете, где яхт-клуб?

– Да, знаю.

– Сможете быть там через час?

– Как вам угодно.

– Значит, договорились. Захватите с собой свитеры. На море прохладно.

– Кстати, ущерб на вашем предприятии большой?

– Для Италии обычный, – опять рассмеялся он. Прогулка по морю к видневшемуся вдали острову привлекала меня. Не так сама поездка, как то, что мы с Эвелин не будем сидеть с глазу на глаз. Я решил пригласить Квадрочелли с женой пообедать с нами, чтобы уж заполнить весь день.

Эвелин пошла переодеться, а я заказал Нью-Йорк. В ожидании вызова просматривал утреннюю римскую газету «Дейли Америкой» и в разделе новостей прочитал, что Дэвид Лоример переводится в Вашингтон и в его честь устраивается прощальный банкет. Газету я тут же отбросил в сторону, чтобы Эвелин не увидела ее.

– Боже мой, приятель, да вы что? – послышался в трубке голос Фабиана в ответ на мое приветствие. – Да вы знаете, который сейчас час?

– Около двенадцати дня.

– Это в Италии, а здесь шесть утра, – жалобно произнес Фабиан. – Какой воспитанный человек станет будить в такую рань своего друга?

– Простите, но мне хотелось поскорей сообщить вам хорошие новости.

– Какие такие новости? – подозрительно спросил Фабиан.

– Я возвращаюсь в Штаты.

– Что же в этом хорошего?

– Расскажу при встрече. Сугубо личное дело. Скажите, а где мне оставить нашу машину?

– Что за спешка? Почему не подождать моего приезда, чтобы мы спокойно все обсудили?

– Не могу ждать. Все уже взвешено и решено.

– Не может ждать, – вздохнул Фабиан на другом конце провода. – Ладно, Бог с вами. Сможете заехать в Париж? Тогда попросите консьержа отеля на площади Атене, чтобы он сделал мне одолжение и поставил машину к себе в гараж. У меня будут дела в Париже, и я загляну к ним.

Он мог бы выбрать место поближе и поудобней для меня. Такой уж человек был Фабиан, дела у него были повсюду: в Риме, Милане, Ницце, Брюсселе, Женеве, Хельсинки. Но он нарочно выбрал неудобный, не по пути город, чтоб наказать меня. А я был не в настроении спорить с ним.