Т. Паркер - Лето страха

Про себя я улыбнулся, хотя и не уверен, что улыбка не отразилась на моем лице. С лица же Эмбер не сходило выражение нескрываемой ненависти.

— Ну что ж, неплохая версия. Да вот только не стыкуется с рассказом Грейс. Она ведь мне обо всем рассказала. И Мартину Пэришу тоже все рассказала.

Я знал, это самое слабое место моей легенды, поскольку представляет чистую ложь, — Грейс ни в чем мне не призналась. Если связь между ними действительно настолько прочна, как я думаю, то Вальд вполне может упереться рогом и стоять до конца. Если же нет, он может дать слабину и начнет путаться в собственных показаниях.

Он только плечами пожал.

— Что бы ни сказала тебе Грейс, это остается всего лишь словами полоумного ребенка. Со своей стороны я сделал все, чтобы защитить ее. Да, мы в самом деле занимались с ней любовью. Я не отрицаю, я воспылал к ней чистой и неподдельной страстью, а также с гордостью признаю тот факт, что трахал ее в то самое время, когда ты, Эмбер, пыталась заставить меня ползать у твоих царственных ног. О, насколько же это было сладостное занятие! Не стану также отрицать и того, что научил ее, как стать самой чувственной, самой нежной женщиной в мире. Но я сдаюсь. Если она все же хочет, чтобы я взял на себя ответственность за это дело один, то единственное, что я могу сделать, так это — нанять хорошего адвоката.

Он встал, и я поднял пистолет.

— То есть ты, Эрик, хочешь сказать, что мы увидимся в зале суда?

— Это последнее место, куда я хотел бы попасть. Ты прекрасно понимаешь, любой процесс разрушит мою карьеру. После подобного скандала человек просто не может вести нормальную жизнь, даже если сам окружной прокурор поднимет лапки кверху и заявит, что снимает с него все обвинения. А как быть с Пэришем и Хэйтом? У этого тандема поистине беспроигрышные шансы — ухватить за задницу уже тебя, Расс. Так что ты сам окажешься в суде намного раньше меня. Если уж этот мерзавец Пэриш за что-то уцепится, то оторвать его потруднее, чем разжать хватку питбуля, а он ведь в самом деле неплохо прихватил тебя. Что и говорить, он, конечно, полнейший идиот, но при этом идиот, не лишенный решимости. Пока же это дело висит на тебе, Рассел. Ведь это ты закопал Элис Фульц на заднем дворе собственного дома. К тому моменту, когда ты отцепишь лапы Мартина от своих яиц, ты вообще забудешь, как они выглядят.

Он улыбнулся и посмотрел на Эмбер.

— А ты? Ты только посмотри на себя. Самая смазливая в мире сучка.

Эмбер шагнула вперед и отвесила Вальду пощечину. Он чуть отклонился от удара, на лице его по-прежнему блуждала улыбка.

— Вы оба — ниже меня. И не смеете прикасаться ко мне даже пальцем. Погрязшая в деньгах шлюха и тупой экс-полицейский, возомнивший себя великим писателем. Просто удивительно, как это вам вообще удалось сотворить такую... красотку, как Грейс.

Когда Эмбер заговорила, голос ее дрожал, и, пожалуй, это был единственный случай во всей моей жизни, когда я не заметил в ней даже тени наигранности.

— Учти, Эрик, тебе это так просто не сойдет с рук. Ни то, что ты сделал с Грейс. Ни то, что ты сделал с Элис.

— Молчи, глупая сука. Да мне и так уже все сошло с рук. Единственное, о чем я действительно сожалею, так это о том, что не получил удовольствия размазать твои мозги по этому ковру.

При этих словах в комнату неожиданно шагнул Мартин Пэриш — из шкафа, в котором хранились многочисленные наряды Эмбер. В одной руке он держал портативный магнитофон, в котором все еще помаргивала красная лампочка, а в другой — устрашающих размеров револьвер, «магнум» сорок четвертого калибра.

— Гав-гав, — сказал он.

Вальд посмотрел сначала на него, потом на Эмбер и наконец на меня.

— Мы все прекрасно знаем: подобные записи не признаются судом в качестве вещественного доказательства. Это последнее, что я скажу вам без своих адвокатов. Точнее предпоследнее. Последним же будет то, что насрать мне на всех вас, болваны чертовы. Я на голову выше любого из вас и уже смог доказать это. И пока ты, Монро, будешь гнить в тюрьме, я женюсь на твоей дочери. А ты, Пэриш, не смей даже пальцем ко мне прикасаться. Я поджарю тебя, как кусок собачатины, коим ты, в сущности, и являешься. Советую тебе и впредь держаться своего обвинения против Рассела. Тогда мы с тобой и дальше сможем на пару бороться с преступностью.

Пэриш покачал головой.

— Пока ты начнешь приводить в действие свой план, протяни-ка руки, чтобы я смог надеть на них наручники по обвинению в убийстве Элис Фульц и растлении несовершеннолетней Грейс Вилсон. Мы сами направим обвинение твоему адвокату.