Дарья Дезомбре - Призрак Небесного Иерусалима

Камышов сидел напротив соседки снизу – женщины средних лет с нездоровым цветом лица. Цвет лица объяснялся застарелым запахом курева, пропитавшим всю мизерную квартирку, и профессией соседки – технический переводчик. В кухне (она же – рабочий кабинет) стоял старый ноутбук и лежала куча брошюр по пользованию разнообразной бытовой техникой. Соседка нервно их перебирала – аксессуары чужой, оснащенной по последнему слову техники, жизни: микроволновка и пароварка, хлебопечка, блендер и фритюрница. На ее собственной кухоньке дрожал экзальтированной дрожью один древний холодильник. Занимаясь исключительно письменным переводом, соседка, в силу специфики своей профессии, имела мало возможностей с кем-нибудь побеседовать и потому рвалась навстречу общению, пусть даже и с представителем правоохранительных органов. Камышов уже отказался от мысли задавать вопросы: чего их задавать, если дама все рассказывает сама? Хорошо рассказывает, четко, не отвлекаясь и в деталях. Можно сказать, повезло рыжему. Так Камышов себя сам называл и все жизненные обстоятельства комментировал двумя способами: повезло рыжему или нет. Как ни удивительно, этих двух категорий до 26 лет ему вполне хватало: появилась девушка – повезло рыжему; нет жилплощади для обзаведения семьей – не повезло; девушка ушла к другому: скорее повезло – что с ней делать-то, с девушкой, без жилплощади? Ну, и так далее.

Разговор с соседкой у них как раз и зашел про жилплощадь: квартира сверху, сказала она, сдается уже пять лет как, и никто там постоянно не живет. Она используется исключительно для любовных утех. Так и сказала: утех.

– Откуда такая уверенность? – спросил Камышов.

– Ошибиться невозможно, – сказала переводчица. – Тут все слышно. Люди снимают квартиру и потом приезжают: когда в обеденное время, когда вечерами. И занимаются… сексом. – Слово «секс» она произнесла, как выплюнула. – В общем, – кивнула женщина, – где-то год назад квартиру сняла интеллигентная на вид пара: он – похожий на профессора (Камышов поежился, вспомнив, на что был похож вынутый из куклы мужчина интеллигентного вида), она – на профессорскую студентку: много моложе его, красивая. Стандартная история – старичка потянуло на свежачок. – Переводчица хмыкнула, презрительно скривилась, ожидая от следователя реакции, но Камышов не поддался, только спокойно кивнул: мол, продолжайте, гражданка.

Итак, интеллигентные люди предавались любви совершенно неинтеллигентным макаром: стонали, кричали, чуть ли не хрипели и мешали соседке снизу (а также соседям слева, отметила она) варить суп, принимать душ и смотреть вечерние новости. От любовных дебатов сверху у переводчицы качалась люстра чешского хрусталя, она нервно курила и мрачно обдумывала свою бабскую долю. И что самое забавное: пересекаясь с ними иногда на полутемной лестнице или в лифте, даже не могла ничего им ядовитого бросить – вот что значит интеллигентный вид. Впрочем, ругаться, по большому счету, не стоило: встречались эти двое не так часто, не более одного раза в неделю, и легче было перетерпеть эти вопли сверху, чем, к примеру, мириться с молодой семьей с маленьким ребенком, которые ругались без перерыва и уже трижды протекали на Алину с третьего этажа. Тут хоть тайная страсть и некий саспенс, а там студенческая лодка любви, разбивающаяся ежедневно при тебе о быт, – сами в такой плавали, знаем.

– Но вчера… – соседку передернуло. – Все началось не как обычно. ОН пришел раньше, чем всегда: часа в четыре. Я слышала, как повернулся в замке ключ и хлопнула входная дверь. А ОНА – не появилась: ни звука шагов на лестнице, ни лифта, остановившегося этажом выше.

Камышов усмехнулся про себя: очевидно, история двух тайно любящих сердец занимала соседку много больше, чем та хочет показать. Прошло, наверное, с полчаса – переводчица, по ее словам, уже успела перекусить, – когда дверь снова хлопнула. Она было подумала, что герой-любовник ушел, не дождавшись возлюбленной, но нет – это кто-то зашел в квартиру.

– И это была не «студентка», – уточнил Камышов.

– Нет! – возбужденно сказала переводчица. – На лестнице-то было тихо. Да и лифт у нас едет с таким скрипом – не пропустишь! Нет. Этот кто-то спустился с верхнего этажа.

– Получается, ждал? – задумчиво спросил Камышов.

– Может, и ждал, – кивнула она и потянулась к пачке с сигаретами.

Кроме того, после заливистой трели звонка ей показалось, что она услышала мужской голос. Камышов впился в соседку глазами. Переводчица выдохнула дым от сигареты в покосившуюся, с облупленной краской форточку, выдержала паузу.