Джеймс Паттерсон - Игра в прятки

Я испытывала потребность в стабильности, спокойном и тихом окружении для себя и Дженни. Дом выбирали вместе; нам пришлись по душе и место, где предстояло жить, и сам город Бедфорд. Наша мечта наконец-то сбылась.

К тому времени мои приоритеты окончательно определились и я значительно сократила количество концертов, стараясь меньше гастролировать и чаще бывать с Дженни. Я никогда не считала себя звездой, не собиралась вести «звездный образ жизни» и воспитывала дочь соответственно.

Годы жизни с Филиппом научили меня не рассчитывать на большее, чем покой и согласие в семье. Все не так уж плохо, постоянно повторяла я себе.

В Бедфорде для Дженни нашлась чудесная школа, и мы жили всего в часе езды от Нью-Йорка, так что я могла и наслаждаться уединением, и не отставать при желании от светской жизни. В общем, город представлялся нам идеальным местом, тихим и уютным, вполне подходящим для того, чтобы стереть из памяти неприятные следы уходящей в прошлое трагедии.

Дженни назвала наш дом «Шангри-ла, ла, ла» и объяснила, что это имя надо не говорить, а петь. У нее был хороший голос, а чувство юмора и того лучше.

Вечера в нашем доме проходили по большей части в блаженной тишине, нарушаемой лишь пением птиц, редким тявканьем соседской собачонки да музыкой, звучащей из машин проезжающих подростков. Именно это последнее напоминало мне о детстве, проведенном в Ньюберге, который, кстати, находился в тридцати милях к северу.

Вот почему я так удивилась, когда однажды апрельским вечером услышала громкий стук в дверь. Гостей мы не ждали. Проблем с полицией, насколько я знала, у меня не возникало. Дженни в своей комнате делала уроки, и я надеялась, что она еще слишком юна для того, чтобы обзавестись нервным бойфрендом.

О том, что Мэгги Брэдфорд живет в Бедфорде, знали немногие, так что нежданный гость вряд ли мог быть поклонником или хулителем. Может быть, кто-то просто ошибся и постучал не в ту дверь?

Немного обеспокоенная, я подошла к двери и прильнула к глазку. На крыльце стоял незнакомый мужчина в помятом, но не дешевом костюме, со сбившимся галстуком, растрепанными волосами и апоплексическим лицом. Сочтя его достаточно безобидным, я открыла дверь.

— Миссис Брэдфорд? — с ноткой раздражения спросил он.

— Да. Чем могу вам помочь? И откуда вы знаете, кто я?

— Ваше имя указано на почтовом ящике. Дедукция.

— На двери есть кнопка звонка. Почему бы не воспользоваться ею вместо того, чтобы стучать?

— Кнопка? — Его удивление показалось мне вполне искренним. — Наверное, не заметил. От злости. Прошу извинить.

Если незнакомец и был зол, то злость его, очевидно, уже испарилась. Во всяком случае, никакой опасности в нем не чувствовалось, и я пригласила его войти.

— В чем все-таки дело?

Он проследовал за мной через прихожую в гостиную.

— Если бы я строил отели так же, как «Дженерал моторс» собирает автомобили, меня бы давно уже распяли. Эти чертовы...

Вот и объяснение.

— У вас проблема с машиной?

— Вот именно. Новенький «мерседес». Кабриолет. Еще и тысячи миль не пробежал. И вот я, усталый как черт после рабочего дня, выкатываю на шоссе, никому не мешаю и... Что вы думаете? Этот сукин сын берет и подыхает. В прямом смысле слова подыхает. Без всякого предупреждения. Даже без предсмертных судорог. Как будто говорит: «Да пошел ты, Патрик!» А есть ли у меня в машине телефон? Конечно, нет. Если бы был, я бы, разумеется, им воспользовался, но мне нравится возвращаться домой, ни на что не отвлекаясь, предаваясь приятным мыслям и наслаждаясь благословенным покоем. Единственная причина, оправдывающая присутствие телефона в автомобиле, — это возможность поломки, но кто думает о поломке, катаясь на новенькой машине, за которую выложил восемьдесят тысяч долларов? Никто. Вот так. Ха! — Он вдруг остановился и улыбнулся. Улыбка сделала его похожим на Пола Ньюмана. — Можно от вас позвонить? Я, наверное, единственный ирландский католик, который является членом ААА, а не АА [1].

— Да, конечно, звоните, — ответила я, с трудом сохраняя серьезность. Он был смешной и естественный, по крайней мере в тот вечер. — Телефон у меня в кабинете. Но что вы делали на Гринбрайер-роуд в такой поздний час?

— Я живу на Гринбрайер-роуд. Примерно в трех милях отсюда. Вы, наверное, тысячу раз проезжали мимо моего дома. Меня зовут О'Мэлли. У меня громадный дом в георгианском стиле. Живу в нем, чтобы производить впечатление на друзей.