Джеймс Паттерсон - Игра в прятки

На протяжении более двадцати лет Корнелия и Патрик О'Мэлли были и оставались одной из самых уважаемых и, вне всякого сомнения, популярных супружеских пар Нью-Йорка. Совершенно, казалось бы, разные: он грубоватый, неотесанный, всего добившийся сам предприниматель, создавший сеть высококлассных отелей на территории США, в Европе и Азии; она светская красавица, бросившая вызов своей семье тем, что сначала влюбилась, а потом и вышла замуж за католика, который не учился в Принстоне, — они на самом деле прекрасно подходили друг другу. Сдержанность и невозмутимость Корнелии умеряли его горячность и пыл, тогда как страсть Патрика возбуждала ответные чувства в ней. В общем, на тех высочайших орбитах, на которых вращаются богатейшие из богатых, они напоминали две луны, незапятнанные и тенью скандала. Несмотря на многочисленные соблазны, Патрик сохранил верность супруге, и его поддержка всегда давала силы той, у которой под броней величественных манер расцвели нежность и доверие.

Так было до тех пор, пока глиобластома не отняла у нее жизнь за восемнадцать месяцев, силы и волю намного раньше и не оставила Патрика в возрасте пятидесяти четырех лет ни с чем, если не считать богатства, мятежного сына Питера и сочувствия друзей.

Сейчас Патрик О'Мэлли возводил самый величественный из своих отелей на месте старинного особняка, взяв пример с Хелмсли. Проект предусматривал четыреста номеров, включая семьдесят апартаментов, в некоторых из которых сохранялся мрамор Уизерспун-Хауса. Гостям предлагалось на выбор несколько стилей: итальянский Ренессанс, французский восемнадцатого века, ультрасовременной Америки.

И в каждом номере «Корнелии» — О'Мэлли с удивлением спрашивал себя, почему не подумал об этом названии раньше, когда только планировал строительство — мыло «Пирс» и полотенца «Порто». Он намеревался возвести настоящий гранд-отель, ничем не уступающий тем, которые строились в лучшие времена, до появления бухгалтеров.

В отеле О'Мэлли провел весь день: утром встретился с Фройндом, затем лично проследил за ходом работ по шлифовке мраморных колонн, проверил освещение и мебель в «Золотом баре», в полдень вызвал главного архитектора Майкла Харта.

Разговор продолжили за ленчем. Харт остановился на самых важных вопросах, касавшихся, в частности, золочения украшений главного фойе и резьбы над окнами у входа на Лексингтон-авеню.

Оставшись один, О'Мэлли прошел в кухню, где были наконец, после четырнадцатинедельного опоздания, установлены плиты и духовки, и с удовольствием отметил, что посуды вполне достаточно для того, чтобы открыть большой скобяной магазин на Манхэттене.

В половине восьмого, проходя в очередной раз через главное фойе, он оказался под антикварными часами, украшавшими некогда Зимний дворец Екатерины Великой.

В центре атриума возвышался оригинальный фонтан Бернини, перевезенный из Рима и реставрированный во всем своем великолепии и блеске. Водопроводные работы были завершены буквально несколько часов назад, и руководитель подрядной фирмы «Тимоти Салливан» сам позвонил О'Мэлли, чтобы объявить о том, что все системы работают.

— Значит, все готово, — пробормотал О'Мэлли, нажимая кнопку.

Струи воды с тихим журчанием хлынули вверх и в стороны, и лицо владельца отеля осветилось счастливой улыбкой ребенка, получившего долгожданный рождественский подарок.

— Черт, красиво, — пробормотал он, стоя в пустом фойе. Однако, понаблюдав за фонтаном со стороны, Патрик пришел к выводу, что напор должен быть сильнее, а струи подниматься выше.

О'Мэлли покрутил регулятор, однако положение не изменилось. "Вода на этом уровне никогда не попадет под солнечные лучи, — подумал он. — Давление явно недостаточное. Как эякуляция у девяностолетнего старика.

Это все Салливан. Вот же пройдоха. Все системы действуют! Я ему устрою так, что у него уже никакой эякуляции не будет!"

Он тряхнул головой, как бы делая мысленную пометку на следующий день, снова прошел через фойе и остановился у двери, чтобы проверить часы.

Восемь шестнадцать! Часы в фойе спешили на три минуты!

В груди похолодело. «Успокойся, Пэт», — услышал он голос Нелли. Но разве можно оставаться спокойным, когда тебя со всех сторон окружают некомпетентные ослы и жополизы? Да и что толку беречь себя, когда после смерти Нелли в жизни не осталось ничего хорошего.

Когда Дженни исполнилось тринадцать и пришло время отправлять ее в среднюю школу, я купила красивый дом на Гринбрайер-роуд в городке Бедфорд, в штате Нью-Йорк. Мы обе решили, что настала пора обзавестись постоянным, настоящим жильем. А самое главное, мне хотелось, чтобы дочь ходила в хорошую школу.